Невидимая нить. Встреча, которая изменила все

Морис понял, что, как он ни старался избежать проблем, все равно оказался в самом центре смерча.

Некоторое время он жил в ржавом трейлере у человека по имени Крикет. Морис обратил внимание, что у Крикета было очень много оружия. Когда Морис увидел эту массу винтовок, он понял, что ему здесь не место. Однажды утром он пошел на службу в местную пятидесятническую церковь. После службы к нему подошел священник.

– Сын мой, – сказал священник. – Я не знаю, что ты здесь делаешь, но Господь сказал мне, что тебе пора отправляться домой. У тебя дома есть важные дела. Возвращайся-ка ты обратно.

Морис не закончил свои дела и так и сказал об этом священнику.

– Тебе надо уезжать сегодня вечером, – заявил священник. – Если ты этого не сделаешь, то можешь об этом сильно пожалеть. Тебе сейчас надо быть дома.

В тот вечер Морис сидел в трейлере с Крикетом и его друзьями. Вдруг на улице раздался шум, и он услышал, как к трейлеру подъехали несколько машин. Незадолго до этого один из спутников Мориса подрался из-за женщины, и теперь ее родственники приехали с ним разбираться. Морис услышал ругань и громкий стук в дверь трейлера. Морис вышел наружу, и сразу же после этого раздался первый выстрел.

Он спрятался за автомобилем и услышал, как мимо него просвистела пуля. Другая пуля разбила ветровое стекло автомобиля. Звуки выстрелов гремели в ушах, и Морису было сложно собраться с мыслями. Он видел, как Крикет и его люди отстреливаются. Морис начал молиться, чтобы перестрелка скорее закончилась. Но пальба продолжалась, и в ту ночь прозвучало более ста выстрелов.

Крикет бросил Морису пистолет.

Отец Мориса, а также его дяди в подобной ситуации наверняка подняли бы пистолет и начали отстреливаться. Казалось, что судьба решила, что теперь настал черед Мориса взять в руки оружие. Но он прятался за автомобилем и вспоминал, что в то утро сказал ему в церкви священник. «Ты можешь об этом сильно пожалеть». Морис вспомнил о том, что в Бруклине его ждут Мишель и сыновья. И он вспомнил обо мне.

Рядом с ним лежал заряженный пистолет, а в него самого стреляли. Тогда Морис подумал только одно: «Мне это не нужно».

Он так и не взял в руки брошенный ему пистолет. Перестрелка продолжалась полминуты, хотя казалось, что эти полминуты растянулись на несколько часов. Потом звуки выстрелов стихли, и машины уехали. Крикет с отвращением посмотрел на Мориса.

– Чего ты плачешь? – спросил он его.

– У меня дома дети, – ответил Морис. – Хватит, я уезжаю.

На рассвете он сел в автобус, направляющийся в Нью-Йорк.

Морис вошел в свою квартиру, увидел Мишель и своих мальчиков и произнес молитву благодарности. Ему показалось, что нет чувства слаще, чем когда его дети тянут его за куртку и пытаются на него залезть.

Он был рад снова увидеть свою мать. Во время своего отсутствия он часто о ней вспоминал и волновался, как она себя чувствует. Морис знал, что его мать больна. После возвращения из тюрьмы она сказала, что у нее СПИД.

От этой новости Морис пришел в ужас. Он не очень хорошо представлял себе, что такое СПИД. Он знал об этой болезни только одно – это смертный приговор. Сразу после того, как Дарселла сообщила ему о болезни, Морис начал готовиться к ее смерти. Он представлял себе, как она будет себя чувствовать в этот день.

Дарселла некоторое время после возвращения домой употребляла наркотики, но потом бросила их навсегда. Она пошла на интенсивную трехмесячную программу детоксикации, и в течение этого времени Морис не имел от нее никаких вестей. После этого она еще девять месяцев провела в реабилитационной клинике для наркоманов Святого Христофора в Бронксе. Морис неоднократно ее посещал и видел, как Дарселла поправлялась, ее глаза становились все ярче, а сама она становилась такой живой, какой он уже ее и не помнил. Все шприцы, трубочки, крэк, наркоманы и полицейские ушли для нее в прошлое. Все, больше Дарселла не будет, закатив глаза, сидеть, как истукан, в кресле.

– Достаточно, мне все это уже не нужно, – сказала она.

То, что мать бросила наркотики, казалось Морису чудом. Дарселла начала нянчиться с детьми, рассказывала им сказки, пела песни, отводила в цирк, относилась к ним заботливо и с любовью. Морис был очень рад этим изменениям. Одним из его самых приятных воспоминаний был его собственный день рождения после того, как мать закончила курс лечения в реабилитационной клинике. Они отметили день рождения с матерью, детьми, сестрами и кузинами. Все шумели, пели и веселились. «Вот это настоящий праздник! Вот так надо отмечать день рождения. Мне это нравится, это здорово», – подумал тогда Морис.

Он всегда знал, что Дарселла его любит. Он знал это с того самого дня, когда его мать пришла с молотком в руках к отцу, чтобы забрать своего сына. Она по-своему оберегала его от наркотиков. Да, она была больна и употребляла. Но даже в периоды наркомании она смогла сохранить свою семью, и теперь у ее сына была своя собственная семья и свои дети. Морис был рад, что его мать такая, какая есть.