Невидимая река

— Нет, это твой шанс! Не умереть с голоду и не возвращаться в Ирландию ловить пулю в висок. Лично я собираюсь разведать, что это за общество такое, а ты как хочешь…

Я нахожусь в семи футах от убийцы Виктории. Здесь, в этой комнате. Если Климмер был прав, один из этих двоих примерно три недели назад взял в руки ствол двадцать второго калибра и выстрелил в голову Виктории.

Чарльз Малхолланд или Роберт Малхолланд.

Еще передо мной за столом сидят миссис Амбер Малхолланд, жена Чарльза, и Стив Вест, вице-президент и менеджер по работе с персоналом. Светлая комната: белый ковер, на стенах пейзажи, огромное окно зеркального стекла с видом на книжный магазин «Барнс энд Ноубл», «Макдоналдс» и на Скалистые горы, простирающиеся на юг и север, — зрелище, от которого захватывало дух.

Но и в комнате есть на что посмотреть.

Климмер был прав насчет Амбер Малхолланд. Только сумасшедший срулит от нее налево.

Как можно сосредоточиться на ком-то из братьев, прикидывая, кто из них убийца, когда тут сидит она?

Амбер — само превосходство, высокая блондинка, более того, просто классическая блондинка. Потрясающий тип американской красотки — я думал, таких уже сняли с производства. Что-то в ней было старомодное. Искушенная, неглупая, нежная, неподражаемая. Волосы, спадающие каскадом на изящную спину. Белая блузка, жемчужное ожерелье, холодные голубые глаза, кожа как фарфор, нет, как мрамор, нет, скорее как атласная бумага, скулы — лезвие ножа. Глаза Лиз Тейлор. Шея — как у Одри Хепберн. Нет, к чертям сравнения. Если бы фюрер довел дело до конца, все женщины выглядели бы так же. Ослепительные, царственные, статные, энергичные.

Она не выглядела дешевкой вроде мисс Америки. Мисс Америка, дай бог, красила бы ей ногти, и то вряд ли. Она была подлинной. Скопировать такую красоту невозможно. Звезда. Скорее Грейс Келли, чем Мадонна. Более Хичкок, нежели Чандлер.

Находчивая, уверенная в себе, с этаким насмешливым хладнокровием, с которым она с легкостью заставит вас заключить с ней контракт сразу на три картины, ради одной ночи с ней вы всю семью сошлете на серебряный рудник. Но в то же время что-то в ней есть зловещее. Тип женщины, которая в жизни не подняла ни одной тяжелой коробки. Из-за такой вполне могла начаться война между греками и троянцами.

Позже я узнал, что ей около тридцати, родом она из Теннесси, но, по счастью, в ее речи не слышался южный акцент. А то ведь если б она произнесла: «Освободите Юг от этих янки», — вы тут же, не раздумывая, бросились бы искать коня и револьвер.

И пока Чарльз говорил, а я стоял и то смотрел, то не смотрел на нее, в моей голове оформились две мысли: она достаточно стройна и красива, чтобы быть моделью или актрисой — самостоятельным человеком, а не просто Амбер Малхолланд, и вторая, загадочная мысль: она словно задумана природой как полная противоположность Виктории Патавасти. В математике это называется «обратная величина». Виктория, с бронзовой кожей, карими глазами под тяжелыми веками, темноволосая и прекрасная. Амбер, златокудрая, с глазами как лазурь, с бледной кожей, спортивная и не менее прекрасная.

Так что не исключено: помимо всего прочего у этого убийства был и сексуальный мотив. Возможно, у Чарльза была интрижка с «противоположностью» Амбер.

Возможно.

Возможно, жить с ней — это уж слишком.

Можно долго смотреть на солнце, но только смотреть…

Я очнулся, как ото сна: офис, горы в окне…

Взглянул на Чарльза. Тридцать восемь лет, высокий, гладко выбритый. Невозмутимый красавчик с печатью интеллекта на бледном лице. Светлые волосы, экстравагантно ниспадающие волной. В серых глазах будто застыло слегка удивленное выражение. Льняной пиджак, белая рубашка с открытым воротом, руки все время в движении — само очарование, как раз из тех, кто способен совершить убийство, а после вести себя с женой или перед копами как ни в чем не бывало.

Роберт Малхолланд, на пять лет моложе своего брата, тоже светловолосый. Похожи, ну просто как дети из фильма «Деревня проклятых», честное слово. Та же волна, но более жидкая: странно — этот моложе, а уже лысеет; однако худощав, красив, бледен, в очках, чуть выше ростом, черная футболка, смущенный, скучающий. Более смышленый? Более хладнокровный? Руки на дубовом столе сжаты в кулаки. Готовы сжать рукоять пистолета.

Оба брата милы, дружелюбны, радушны. Я, конечно, не философ вроде Ханны Арендт, однако и мне не чужда мысль о банальности зла: опыт подсказывал мне, что убийцей мог быть любой из них.

Жаль, что Джона не было рядом.

Подбив меня явиться в ОЗПА и выяснить, стоит ли эта игра свеч, он тут же сказал, что лучше мне идти одному, а то так слишком подозрительно: опа, сразу два Мика нарисовались!

В этом был резон, но все равно обидно.

Первый этап — собеседование с неким господином по имени Эйб — я уже прошел, и теперь мне предстояло последнее испытание.

Говорил в основном Стив Вест, приземистый мужчина с козлиной бородкой. Мне он не понравился: он сидел за столом в шляпе, и вообще, типам вроде него доверять нельзя.