Невидимая рука… банков

В своих мемуарах Дин Ачесон признавался: «Задача государственного служащего, стремящегося разъяснить или получить поддержку основной политики, не в том, чтобы написать тезисы докторской диссертации. В донесении смысла квалификация должна уступать место простоте заявления, точности и оттенку глупости, почти жестокости»[136].

Министр пропаганды Третьего Рейха Йозеф Геббельс, возможно, не смог бы выразиться лучше.

Круги вокруг Ачесона, Гарримана, ключевых военных фигур Пентагона (таких, как генерал Дуглас Макартур) и Рокфеллеров взялись за дело, чтобы фабриковать только такие «реальные и продолжающиеся кризисы».

Корея дает оправдание

Первый такой кризис начался спустя два месяца после того, как отчет Нитце был роздан тщательно отобранным членам правительства. Кризис случился у проамериканской диктатуры Ли Сын Мана в Южной Корее. Ли Сын Ман после 33 лет в США вернулся с помощью Вашингтона к власти, чтобы взять под свой контроль южнокорейское правительство.

Война для «защиты» Южной Кореи имела много приятных моментов. Во-первых, она косвенно вовлекала Советский Союз, как главного сторонника северокорейского режима коммуниста Ким Ир Сена. Во-вторых, Рокфеллеры, братья Даллесы и их деловые партнеры вложили огромные деньги в Южную Корею. После победы над Японией США и СССР согласились временно разделить страну по 38-й параллели, пока не будет восстановлен порядок. Разделение на две страны с самого начала было произвольным и сделанным наспех.

25 июня 1950 года мир получил из Южной Кореи шокирующее сообщение, что северокорейская армия начала массированное вторжение на Юг. Первые сообщения, однако, были противоречивыми. Американский историк Джон Гантэр, находившийся тогда с генералом Макартуром в поездке по Японии, оставил для истории рассказ очевидца, помощника американского генерала, взволнованно сообщившего о телефонном звонке из Сеула: «Южнокорейцы напали на Север!»[137]

Также на вашингтонскую версию событий бросало тень подозрения то, что США созвали экстраординарное собрание Совета Безопасности ООН в тот момент, когда Советы бойкотировали мероприятие в знак протеста. Это означало, что Москва не сможет наложить вето на резолюцию Совета Безопасности ООН, наделяющую «миротворческие силы» ООН (в действительности американские войска под командой Дугласа Макартура) правом «остановить северокорейскую агрессию». Из официальных заявлений американского посольства и Вашингтона был также удачно исключен тот факт, что южнокорейские ВВС за два дня до реакции 25 июня Северной Кореи неоднократно бомбили цели в Северной Корее, а южнокорейские войска прошли маршем и заняли город Хэджу на Севере.

Вопреки этим фактам вся аргументация Вашингтона в защиту вмешательства ООН (технически это называлось «полицейская акция ООН») держалась на том, что коммунистический Север начал массивное не спровоцированное вторжение на Юг. Эта линия поведения Вашингтона воспроизводилась и непосредственно после событий, и в течение многих лет спустя во всех американских официальных пропагандистских заявлениях.

Со своей стороны генерал Макартур потребовал от Трумэна, чтобы вооруженные силы США под его командованием использовали этот межкорейский конфликт как предлог для перехода в прямое военное наступление непосредственно на Китай с использованием ядерного оружия. Американский министр обороны Луи Джонсон также был убежден, что немедленная война против режима Мао Цзэдуна прежде, чем он сможет консолидировать власть, будет легче, чем война, которую он считал «неизбежной», но которая случится позже. Макартур согласился.

Дуглас Макартур, американский военачальник, обладатель высшего звания – генерал армии

Макартур, американский глава Объединенного комитета начальников штабов генерал Омар Брэдли, министр обороны Джонсон и адвокат Рокфеллера и консультант Государственного департамента Джон Фостер Даллес хотели использовать Корею в качестве стартовой площадки для прямой войны не только против Китая, но и в конечном итоге против самого Советского Союза в Азии[138].

В Вашингтоне их идея была отвергнута Гарриманом, Ачесоном и другими, кто понимал, что цель этой войны состояла не в том, чтобы «победить» в смысле завоевания Китая и Советов. Скорее, Корейская война была вопросом американской большой геополитической стратегии по перемещению фигур на азиатской шахматной доске и мобилизации страхов холодной войны в пределах НАТО и среди американского населения, чтобы обеспечить предлог для создания огромного, постоянного американского государства национальной безопасности. Как только началась эта «война», Конгресс быстро принял «СНБ-68». Дин Ачесон позже заметил:

«Корея… создала стимул, который привел к действию»[139].

Американские войска в Корее, 1951 г.