Невидимая сила. Как работает американская дипломатия

В 2012 г. наши отношения с Россией продолжали быстро ухудшаться. В марте Путин в третий раз стал президентом, набрав 63 % голосов, но решительно отказался приезжать на саммит «Большой восьмерки» в Вашингтоне в мае, послав вместо себя Медведева. Мы все хуже понимали, что делать с отзвуками «арабской весны», поскольку Кремль уцепился за своего подопечного в Дамаске и сопротивлялся внешнему давлению для поддержки транзита власти в этой стране. В августе при поддержке США Россия наконец вступила в ВТО. Возникла проблема необходимости отмены поправки Джексона – Вэника, без чего Соединенные Штаты не выиграли бы от вступления России в ВТО. Отмена поправки, в свою очередь, стимулировала усилия Конгресса, направленные на организацию давления на российское руководство другими способами. В декабре был принят «Акт Магнитского», отменяющий поправку Джексона – Вэника и одновременно предусматривающий санкции в отношении российских чиновников, причастных к трагической гибели в тюрьме молодого адвоката, обнаружившего доказательства коррупции на высшем уровне.

Непосредственно перед тем, как покинуть пост госсекретаря в феврале 2013 г., Хиллари Клинтон отправила президенту Обаме меморандум, в котором предупредила его о том, что отношения с Россией будут ухудшаться, не успев улучшиться, и что после возвращения Путина в Кремль о «перезагрузке» придется забыть. Мы все еще могли сотрудничать с русскими на переговорах по иранской ядерной программе, а преемник Клинтон Джон Керри много сделал для того, чтобы достичь понимания с Москвой по Сирии. Но нисходящий тренд трудно было повернуть вспять. В августе 2013 г. русские предоставили временное убежище Эдварду Сноудену, ранее работавшему на американские спецслужбы, который слил значительные объемы строго секретной информации, что привело Вашингтон в ярость. В ответ Обама отменил запланированную двустороннюю встречу с Путиным на полях саммита «Большой двадцатки» в Санкт-Петербурге в сентябре. Казалось, наши отношения достигли низшей точки.

Однако в результате агрессивной политики Путина на Украине они стали еще хуже. В течение всего 2013 г. пассивное, коррумпированное правительство Януковича в Киеве было объектом бесконечных споров между ЕС и Россией. ЕС стремился привлечь Украину соглашением об ассоциированном членстве, которое могло стать первым шагом на долгом, полном неопределенности пути к полноправному членству в ЕС. Главным направлением усилий Путина в области геополитики было создание Евразийского экономического союза, объединяющего бывшие советские государства, которые Россия хотела контролировать. Без Украины союз был бы не полным. Для Путина Украина никогда не была просто одним из зарубежных государств, поэтому ее тяготение к Западу он считал экзистенциальной проблемой. Он был полон решимости играть жестко, будучи убежден, что будущее России как великой державы зависит от ее преобладающего влияния в Украине. Янукович, которого Путин считал слабовольным политиком, видимо, колебался, разрываясь между российскими покровителями и населением, единодушно выступавшим за ассоциированное членство в ЕС, учитывая соответствующие экономические преимущества в долгосрочной перспективе. В итоге в конце ноября он уклонился от участия в запланированной церемонии подписания соглашения с ЕС и получил от Путина субсидию в размере $15 млрд за выбор в пользу Евразийского экономического союза.

Возмущенные украинцы собрались на Майдане – старинной главной площади Киева, поставили там палатки и заявили о своем недовольстве Януковичем. Последовал полноценный политический кризис. В феврале 2014 г. имели место вспышки насилия – правительственные снайперы убили нескольких протестующих, а представители крайне правого крыла оппозиции – нескольких полицейских. Благодаря посредничеству ЕС в последнюю минуту стороны договорились не накалять обстановку, но Янукович, который уже боялся за свою жизнь, бежал – сначала в Восточную Украину, а потом за границу, в Россию. Протестующие праздновали победу. Рада объявила Януковичу импичмент и выбирала временного президента. Все эти события, казалось, могли дать украинцам новую историческую возможность построить более многообещающее будущее.