Невидимая сила. Как работает американская дипломатия

11. В-третьих, мы должны более активно ослаблять позиции Ирана в регионе. Прямое иракское выражение недовольства иранским вмешательством является достаточно эффективным средством воздействия. Решительное противодействие иранским силам «Кудс» и подразделениям специального назначения в Ираке, причем без всякой помпы, – вот язык, который понимает иранский режим. В широком смысле мы должны стремиться к более тесной кооперации с Советом сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ) в формате «ССАГПЗ + 3» – возможно, в том числе в области обсуждения гарантий безопасности и защиты от Ирана, даже если мы оставляем открытой возможность участия этой страны в региональном диалоге по безопасности. Что касается Афганистана, то следует также давать решительный отпор Ирану, когда его поведение противоречит интересам коалиции, одновременно рассматривая возможность возобновления диалога в области практических проблем, таких как борьба с наркотиками, в том числе на полях заседания Генеральной Ассамблеи ООН в формате «6 + 2».

– Тегеран также реагирует на углубленные консультации с Турцией по Ирану, даже если турки отказываются что-либо реально делать. Иранский режим, судя по всему, намного более осторожно относится к Турции – большой мусульманской стране, чьи успехи в области модернизации в последние три десятилетия затмевают его собственные сомнительные экономические достижения, – чем к другим странам Персидского залива, о которых иранцы любят высказываться презрительным или покровительственным тоном.

– Заигрывание Сирии с турками в связи с мирными переговорами с Израилем также играет нам на руку. Иранцы не доверяют сирийцам, но серьезно зависят от них в плане поддержания связей с «Хезболлой» и влияния на Ливан. В сложившейся ситуации любые наши контакты с сирийцами будут нервировать иранцев, и это неплохо.

12. В-четвертых, мы должны рассмотреть возможности использования тщательно продуманных контактов с Ираном, чтобы одержать дипломатическую победу над Тегераном, поставить его на место, вынудить занять тактическую оборонительную позицию и использовать противоречие между желанием режима рисовать Америку в качестве «врага у ворот» и стремлением иранского народа к получению доступа в США и другие страны мира. Такие контакты должны включать парламентские обмены, увеличение количества спортивных и культурных визитов, творческий подход к теле– и радиовещанию, включая выступления американских чиновников в иранских программах на фарси.

– В качестве программы-максимум я настоятельно рекомендую тщательно проработать предложение об открытии американского визового центра и создании «секций интересов» в Тегеране. Существует множество вариантов, самый простой из которых – отправка в Иран трех-четырех американских дипломатов, которым мы сможем обеспечить защиту (при этом иранцы, разумеется, будут настаивать на создании аналогичной «секции интересов» в Вашингтоне). Иранский режим по умолчанию попытается отклонить это предложение, но мы можем сделать так, что ему будет трудно отказаться, особенно если предложим в обмен на согласие стипендии тысяче иранских студентов и объявим о готовности договариваться об открытии визового центра с иранскими чиновниками напрямую.

– Помимо открытия визового центра, можно предложить включить высокопоставленного американского чиновника (меня) в состав нашей делегации на переговорах в формате «Группы 5 + 1» во время второго раунда в Тегеране, если иранцы согласятся с идеей «замораживание ради замораживания», которую Солана будет обсуждать с ними в качестве временной меры для облегчения предварительных переговоров. (В этом случае иранцы должны будут на полтора месяца заморозить ядерную программу, а мы – взять на себя обязательство не вводить новые санкции, учитывая, что мы и так, видимо, не стали бы их вводить.) Наша позиция по переговорам на уровне министров осталась бы неизменной; все зависело бы от приостановки иранской ядерной программы.

План действий

13. Все это, разумеется, намного легче сказать, чем сделать. Идея заключается в том, чтобы использовать предложение о создании визового центра и ограниченные прямые контакты для серьезного усиления наших рычагов дипломатического влияния, и получить соответствующую отдачу – если не от иранцев, то для развития сотрудничества с «Группой 5 + 1» и вбивания клина между иранским режимом и народом. Кроме того, мы, как Рональд Рейган и Джордж Шульц в процессе открытия диалога между США и ООП в конце 1988 г., нарушили бы табу ради усиления позиций следующей администрации.