Невидимая связь

Его вопросы были немного слишком небрежны, немного слишком коварны, слишком походили на предварительное прощупывание очень умного адвоката перед решающим допросом.

Лейни мгновенно насторожилась. Осторожно поставив бокал на поднос, она посмотрела ему в глаза.

– Почему? Почему ты спрашиваешь об отпуске?

Дик беззаботно пожал плечами:

– Пытался решить, когда нам лучше пожениться.

6

Дик ожидал реакции. И получил больше, чем рассчитывал. При упоминании о свадьбе Лейни сильно побледнела и едва не выпустила из рук поднос. Глаза, в которых появилось нечто вроде панического ужаса, едва не выпали из орбит. Грудь под легкой туникой, надетой вместе с брюками для беременных, тяжело вздымалась.

– Я никогда не выйду замуж, – выдавила она. – Ты и без того все здесь делаешь по-своему, но поймите, мистер Сарджент, я никогда не выйду за вас. И вообще ни за кого.

Она развернулась и направилась на кухню.

Дика затрясло. Но только на минуту. Первым порывом было ринуться за ней и потребовать объяснений. Но вспомнив стальную решимость в голосе и напряженное лицо, он понял, что любое принуждение будет неверной тактикой. Лейни наотрез отказала ему, и всякий допрос заставит ее отступить в невидимый, но тем не менее достаточно реальный угол, где она часто скрывалась. За последние несколько дней он ухитрился выманить Лейни из раковины и теперь боялся хоть чем-то нарушить едва установившееся хрупкое равновесие и потерять с таким трудом завоеванное доверие.

Он вошел в кухню вслед за Лейни. Она споласкивала тарелки и ставила в новую посудомоечную машину.

– Я слышал о феминистках, но не знал, что брак им запрещен.

– Я не феминистка. Просто не хочу выходить замуж.

Она отказывалась смотреть на него, и это раздражало. Ему хотелось рывком повернуть ее к себе и потребовать, чтобы она подняла глаза. Но ее тело было натянуто, как гитарная струна. А Дик желал ее видеть спокойной и улыбающейся. Что-то мучило ее. Он из кожи вон вылезет, но узнает, что именно, и прогонит призраки.

– Я думал, что большинство молодых девушек с детства мечтают о муже и детях.

– Ну, меня вряд ли можно назвать молодой девушкой. И я уже говорила тебе, что считала себя бесплодной.

– Мне показалось, что ты это для красного словца.

Она обернулась, и Дик злорадно усмехнулся. Про себя. Он задел ее. Спровоцировал гнев. Но зато ему удалось заставить ее обернуться.

– Это правда. Когда мне было тринадцать, врачи сказали, что я бесплодна из-за вторичной инфекции после операции аппендицита.

– Именно тогда ты решила не выходить замуж?

– Нет, – покачала головой Лейни.

– А когда?

– Я всегда знала, что мне не придется… не хотела…

– Мужчины в своей жизни?

– Да.

– Любого?

– Да.

– Я бы поверил, но судя по той ночи в Нью-Йорке…

Она рассерженно поджала губы:

– Что за пошлость!

Снова отвернулась и принялась безжалостно скрести кастрюлю.

– Я не собирался говорить пошлости, – бесстрастно начал он. – Всего лишь пытаюсь быть практичным. Пытаюсь понять, почему красивая молодая женщина, у которой скоро будет ребенок, не собирается выходить замуж за его отца, несмотря на то что это значительно облегчит жизнь ее и малыша и, думаю, сделает счастливее. И, черт возьми, изволь смотреть на меня, когда я с тобой говорю! – неожиданно заорал он.

И тут же выругал себя за то, что позволил раздражению вырваться наружу, но когда она обратила на него ледяные глаза и вскинула подбородок, все покаянные мысли немедленно испарились. Если она хочет скандала, значит, получит таковой. Но он заранее знал, что она проиграет!

Дик впился в нее тем самым неумолимым взглядом, под которым корчились свидетели, дающие лживые показания.

– Ты не фригидна, – вкрадчиво начал он. – Мы оба это знаем.

– Рада слышать, что ты не пытаешься говорить пошлости, иначе могла бы посчитать тебя пошляком.

– Ты любишь мои прикосновения, мои ласки. Думаю, что даже нравлюсь тебе. Так в чем проблема, Лейни? Почему ты запаниковала, когда я упомянул о свадьбе?

– Хочешь быть практичным? О’кей. Будем практичными. Мы из различных миров. Я не хочу твоей жизни. И судя по количеству сделанных тобой за день звонков, не думаю, что ты собираешься перевести свою практику сюда и стать частью моей жизни.

Она отвернулась и стала вытирать плиту.

– Но все это несущественно, поскольку даже если бы мы выросли в соседних домах, я по-прежнему не желаю выходить замуж.

– А я хочу жениться. Хочу, чтобы у моего ребенка было имя.

– У него будет имя. Мое.

– Мой ребенок, единственный ребенок, будет носить мое имя!

– В таком случае придем к компромиссу, дав ребенку двойное имя.

– Маклауд-Сарджент? Сарджент-Маклауд? Что это, черт возьми, за имя такое, чтобы навязывать его бедному беззащитному младенцу?

– Придется обойтись таким.

Он досадливо провел рукой по волосам.

– И ты позволишь нашему ребенку идти по жизни, объясняя, почему у его родителей разные фамилии, почему они не живут вместе, почему не женаты?

– У многих детей родители не женаты!

– Верно. Но большинство были когда-то женаты. Кроме того, если в наше время это стало почти нормой, еще не значит, что это правильно.