Невидимая связь

– Тебе нужен выбор? – спросил он голосом таким же безжизненным, как его душа в этот момент. – Я дам тебе таковой. Завтра мне нужно вернуться в Нью-Йорк. Когда процесс закончится, я вернусь, заберу Манди и Тодда и увезу с собой. Поскольку ты не веришь, что я тебя люблю, можешь за это время выбрать, ехать с нами или нет. Но мои дети будут со мной.

Без него дом был ужасно пуст. Даже при всем беспорядке и шуме, производимом двумя здоровыми детьми, и суматошливой деятельностью миссис Томас. Лейни бродила по комнатам, как посетитель в музее, отрешенная, молчаливая. Смотрела, но не касалась. Атмосфера была как в прежнем доме.

Дик звонил несколько раз в день, чтобы узнать, все ли в порядке у близнецов, но чаще говорил с миссис Томас. А когда трубку брала Лейни, супруги были безукоризненно вежливы. Лейни спрашивала о процессе, Дик – о малышах. О личном оба не упоминали.

Получив разрешение доктора Тейлора действовать, но не переутомляться, Лейни принялась изнурять себя физическими упражнениями так усердно, что боялась что-то себе сломать или порвать. День, когда она влезла в самые тесные джинсы, был отмечен ее бурными аплодисментами и такими громкими воплями, что проснулись малыши.

Погода становилась теплее, и когда Лейни считала, что дороги безопасны, возила близнецов и миссис Томас к школе, чтобы дать полюбоваться на них бывшему классу. На любопытные вопросы о Дике она просто отвечала, что он вернулся в Нью-Йорк вести важный процесс.

Лейни пыталась занять себя делами. Но таковых было немного. Когда она намекнула Дику на то, что не нуждается в миссис Томас, тот властно оборвал ее и заявил, что прислуга останется. Он уже не раз говорил, как ему не нравится, что Лейни остается одна по ночам, поэтому она замолчала, опасаясь, что Дик наймет прислугу с проживанием в доме.

Она заполняла свои дни заботой о близнецах, но все-таки оставалась ужасно одинока. Мистер Харпер навестил ее, чтобы осведомиться насчет осеннего семестра. Лейни ничего определенного не ответила, объяснив, что не знает, будет ли работать.

– Может, позвонить позднее? В августе, например? – спросила она.

– Тут есть проблема. Мы хотим, чтобы все контракты были подписаны к середине июня. К тому времени вы должны дать мне знать.

Еще один предмет для размышлений в длинные ночные часы. Именно их было труднее всего вынести. Она лежала в постели, которую делила с Диком, и тосковала по нему. Так сильно, что ныла душа. Эта боль въедалась даже в кости.

Если бы кто-то сказал, что она, несмотря на близнецов, будет так одинока, Лейни не поверила бы. Но они не заполняли оставленной Диком пустоты. Каждый день она становилась все более апатичной. Казалось, ей все равно, что будет с ее жизнью. Это шокировало ее. Пугало до паники. Неужели именно это случилось с ее матерью?

Неужели она не любила дочь потому, что рядом не было никого, кто любил бы ее?

Покрытая потом Лейни села в постели. Похоже, это правда. Когда тебя никто не любит, в тебе не остается любви, чтобы дать окружающим. А если она несправедлива к собственным детям? Сама не понимая, что делает, лишает их того, чего ее лишила когда-то мать?

Наутро она была на кухне, когда зазвонил телефон. Ночь выдалась на редкость бессонной и несчастной, и она обрадовалась, когда солнце наконец взошло. Миссис Томас уже приехала и собирала белье в стирку. Близнецы, накормленные и вымытые, спали.

Она секунду смотрела на телефон, прежде чем взять трубку. Сердце сильно забилось.

– Алло.

– Доброе утро.

Слова упали в уши золотистыми каплями меда, чистого и теплого, сладкого и чувственного. Она вспомнила, как он впервые сказал эти слова, в то утро, когда она проснулась в его постели. Тогда он был для нее чужим. Но не теперь. Теперь он стал ее душой.

– Доброе утро.

– Думаю, заседание присяжных начнется в четверг. Так или иначе, приговор будет вынесен к пятнице, – начал он без предисловий. Она улыбнулась его всегдашней привычной уверенности и крепко сжала трубку. – Я скажу тебе только один раз, Лейни. Приезжаю в этот уик-энд. Хочу, чтобы ты собрала вещи.

Поколебавшись, он настойчиво добавил:

– Я забираю в Нью-Йорк тебя и детей.

– Черта с два! – весело бросила она, прежде чем положить трубку. И вскочила с широкой улыбкой на лице:

– Миссис Томас! Помогите мне собраться!

Та пришаркала на кухню:

– Вы сказали «собраться»? – обрадовалась она. – Значит, он приезжает за вами?

– Нет! Это я бегу к нему! Не отвечайте! – воскликнула она, когда телефон снова зазвонил. – Не отвечайте до конца дня! Пойдемте. У нас куча дел!

Пока миссис Томас атаковала ящики, где лежала одежда близнецов, Лейни заказала билеты. Через полтора часа чудо свершилось: они были готовы к отъезду. Миссис Томас позвала мужа и велела отвезти их в Талсу на машине Лейни. Они оставят машину в доме до дальнейших распоряжений. Дик вернул снятый напрокат «Кадиллак» перед отлетом в Нью-Йорк. Уже у терминала, после того как они сдали багаж, миссис Томас разразилась слезами, впервые осознав, что ее «детки», как она их называла, уезжают. Лейни понимала, что в число деток входит и она.

– Не забудете позвонить Дику?