Невидимка должна умереть

Оставшись наедине с посылкой, я попробовала определить по весу, что внутри неё. Оно объёмное и при этом не очень тяжёлое.

Когда я вскрыла её, то закричала. Да, мне было страшно, но дело не только в страхе – немалую часть моих эмоций вызвало одно странное чувство… Мать не учила нас особо в них разбираться… Смесь горечи утраты, чувства обречённости и чего-то ещё, а поверх этого всего эффект неожиданности.

Доставленная вещь – это обгоревший череп, на правой стороне которого зияет большая дыра.

– Братик… – я часто его вспоминаю, иногда плачу, но сейчас… Истерика, каких у меня давно не было: ведь они тут, они меня нашли, они прислали мне его кости, и именно они убили его несколько лет назад.

Почувствовав, что выплакалась, и эмоции теперь не полностью перекрывают мой разум, я снова посмотрела в коробку и сдвинула череп. Под ним лежала моя фотография, сделанная день назад, в парке, той маленькой девочкой, и в правом верхнем углу картинки написана буква «С».

Она пришла за мной, и уже видела вживую. Как можно было не признать её сразу? Итак, Стрида на охоте. Младшая сестра где-то возле меня, и скоро попытается меня убить. Но есть же ещё и юноша…

На обратной стороне фотографии оставлена записка: «Мама передаёт привет. Скоро вы увидитесь в Аду. А.»

«А» и «С», Аласт и Стрида, самые младшие из нас. Это будет трудно, но возможно. Стоит стать невидимой, как они тут же меня упустят, я всегда их оставляла в дураках. Да, да… их ещё можно обойти.

Я стала упаковывать самое необходимое, как услышала то, что сломало мою надежду на спасение: необычный звук.

Незнающие назовут это криком зверя, но есть один нюанс – звук сопровождается мерцанием света. Как только звук стих, освещение сразу пришло в норму, но не для всех… Выглянув в окно, я убедилась в этом: дома напротив были объяты темнотой.

Всё настолько плохо, насколько вообще возможно: Аксиом и Теорем здесь, и им известно, где я нахожусь. Да они ещё и не одни.

– Чёрт! – тут я начала ругаться и крыть их почём свет стоит.

Закончив выплёскивать эмоции, для чего мне хватило десять полных неприятных интеллигентным людям слов, я продолжила собирать вещи.

Вся семейка в сборе, прекрасно…

Когда всё было укомплектовано, я стала невидимой, вместе с одеждой и вещами, и побежала к выходу. Я могу продержаться в таком состоянии максимум минут тридцать без передышки, поэтому на счету каждая секунда. Эти гадёныши могут быть везде, их всю жизнь тренировали убивать и искать жертву, они могут следить за моим номером уже сейчас, и готовиться искать меня поблизости, перехватить меня на выходе или ещё как-то испортить мне жизнь.

Впрочем, стоило мне добежать до входной двери, как я поняла, что никуда не выйду – при моём приближении воздух в дверном проёме зеленел. Это мамин фокус: разотри кость младенца, полей щенячьей кровью, кинь волос интересующего тебя человека, добавь ещё несколько экзотических ингредиентов… Каких? Не помню… Раскидай в мешочках это снаружи и внутри здания, и появится магическое поле.

Поле это не простое – если избранная цель пройдёт сквозь него, то на несколько часов потеряет возможность колдовать, а в моём случае – исчезать.

И что мне теперь делать?

5. ??? 20** года (3)

Мы пили кофе.

– Ведьма, значится, – продолжил тот разговор собеседник.

– Да, такой была мама.

Сейчас старик видел меня, и в его глазах был неподдельный интерес. Хотя, кому б на его месте было наплевать.

– А что насчёт… остальных членов семьи?

– У меня четыре брата и две сестры. Было столько.

– То есть, кто-то уже… ну, умер?

– Да, двое.

– Давайте обо всех по порядку.

– Самый старший, Фламма. Меня с ним разделял один год.

– В прошедшем времени? Хм… Умер?

– Пять лет назад.

– Как это случилось?

– Фламма решил покинуть семью и жить своей жизнью. Матери это не понравилось, и она послала Аксиома и Теорема в погоню.

– Они тоже братья?

Дыхание начало учащаться.

– Именно. Они вернули Фламму домой, с кучей ран, порезов, укусов. До сих пор помню его загнанный взгляд. Аксиом и Теорем загоняли его медленно, играли, как кошка с мышкой, а когда им надоело, они и привели Фламу к матери.

– Она убила собственного ребёнка?

Эмоции рвались наружу.

– Нет, она сказала младшим это сделать. Его голову пробили арматурой, а затем его, ещё живого, сожгли. Перед этим они его мучили, жутко вспоминать.

Что с его взглядом? Он заметил? Да, заметил.

– Вам подать платок? – сочувственным тоном спросил собеседник.

– Да, пожалуйста, – никогда ещё не плакала по братику при посторонних.

Когда слёзы кончились, я допила кофе.

– Почему ему досталось такое… ну, странное имя, понимаете? – спросил старик.

– Flamma, на латыни значит пламя. Он умел дышать огнём, почти как дракон.

– И с какого возраста он начал это делать?

– Будучи совсем ребёнком, мать называла нас не сразу, только когда проявлялся дар.

– Что-то ещё хотите сказать… что-то касательно Фламмы?