Невидимка и Охотник 2

— Три раза, — сразу ответил он, ничуть не смутившись, но продолжая смотреть в сторону. — Двое убили моих родителей, а третий изнасиловал в лесу девочку твоего возраста. Ещё есть вопросы?

— Извини, — с болью выдохнула я, положив руку на широкое плечо. — Я не знала.

— Все нормально, — пробормотал он. — Я никогда тебя не трону, не переживай.

— Я тебя и не боюсь, — с улыбкой ответила ему. — Спасибо, что приютил. Если бы не ты, пришлось бы ночевать на улице.

— Иди спать, принцесса, — устало выдохнул Бернард. — Отдам тебе свою кровать, так и быть. Сам буду спать на печи.

— Если тебе неудобно, то не нужно, — тут же напряглась я, потому что в голосе ругару проскользнуло едва заметное сожаление. — Я могу спать на печке. Мне неудобно занимать твою кровать.

— На печке жарко, — предупредил он.

— Я волнуюсь за Дейва, — призналась я, покачав головой. — Как он себя поведет? Не натворит ли глупостей?

— Все будет нормально. Такие, как он, понимают лишь язык силы. Побесится, поживет сам и вернется, это я тебе гарантирую. Но случится такое событие уж точно не сегодня. Всё, отбой.

Спать в одежде неудобно, и я смущенно попросила Бернарда отвернуться, пока я переодеваюсь. Ужасно неудобно, но делать нечего. Я быстро накинула ночную рубашку, забралась на подготовленную постель на печи и заснула.

Глава 11

Начались совсем другие дни. Если в доме Дейва я жила безвылазно, то у Бернарда получила относительную свободу. Здесь не было заборов, вокруг лишь просыпающийся лес. Я наслаждалась пением птиц, помогала хозяину дома по хозяйству и постоянно думала о Дейве.

Я скучала. Как бы я не убеждала себя в обратном, но вскоре пришлось признать, что мне хочется вновь обнять этого невыносимого мужчину, поцеловать в теплые губы и забыть обо всем на свете. И тут же я напоминала себе, что это невозможно. Мое сердце тосковало по охотнику, но разум без устали твердил, что вместе нам не быть.

Я не могу и не хочу жить с мужчиной, который ни во что не ставит мое мнение. Дейв ведь наверняка догадывался, что я буду категорически против того, чтобы он требовал выкуп у Изидора, но все равно пошел на это. И подобные выходки уже не в первый раз. К тому же, когда Дейв сказал мне собирать вещи, он ясно дал понять, насколько уважает меня. Захотел — выгнал, остыл — приказал возвращаться, как побитой собаке. Охотник явно чувствует свою власть надо мной, осознает, что мое благополучие завязано на его власти.

Что ж, я покажу ему, что это не так. С Бернардом жить значительно сложнее, конечно, но зато спокойнее. Он мудрый, сильный, уравновешенный. Я испытывала к нему огромную благодарность за то, что позволил остаться и не отдал Дейву. Чувствую, если бы не его заступничество, охотник бы закинул меня на плечо и унес в свою «берлогу».

Каждый день я помогала Бернарду, по дому, готовила для него и для себя, убирала в комнате, мыла посуду. Стирала только свою одежду, трогать его вещи ругару строго-настрого запретил. Если Дейв привык звать меня Персиком, то Бернард взял за моду обращаться не иначе, как Принцесса: «Принцесса, принеси вон ту тряпочку», «Принцесса, что у нас на ужин?», «Принцесса, какая ты сегодня красивая!» и так далее.

Дейв не приходил. Во всяком случае, я его не видела, но нередко меня преследовало странное чувство, будто кто-то наблюдает за мной в окно или когда я выхожу на улицу. Наверное, я слишком мнительная, потому что никогда мне так и не удавалось никого заметить.

Очень скоро потеплело. Буквально за несколько дней воздух прогрелся так, что на улицу можно было выходить без верхней одежды, а лишь в теплой накидке. Из-под земли проклюнулись дубочки и подснежники. Однажды днем, когда Бернарда не было дома, я взяла в руки плетеную картинку и отправилась на поляну, что была тут недалеко, буквально в пяти минутах. Думаю, дом станет выглядеть свежее и приятнее, если на столе будут стоять свежие подснежники.

Путь до полянки был простым. Здесь нет тропинок, пришлось продираться сквозь ветки и самой перелезать через огромное бревно, которое когда-то было деревом. Наконец, добравшись до места назначения, я вздохнула с облегчением. Лесная тишина, просыпающаяся после долгой зимы природа, разноцветные цветы, растущие небольшими группками — что может быть приятнее?

Я присела возле синих цветов и начала аккуратно срывать их у самого основания, а затем складывала в корзину. Это оказалось таким приятным и успокаивающим занятием, что мне не хотелось уходить. Я начала тихо напевать себе под нос песню, которую когда-то услышала от няни. Так увлеклась, что, когда повернулась, чтобы встать, вдруг налетела на высокую фигуру в черном и вместо пения испуганно вскрикнула. Испугалась я не на шутку, не успела ничего понять, но когда сильные руки обхватили мои бедра и подняли над землей, и вовсе пришла в настоящий ужас.