Невидимка и (сто) одна неприятность (СИ)

— Ничего особенного. Нет, вру. Кое-что было о-о-очень особенное!

“Лагранж!” и возмущенный тычок в ребра были на этот раз абсолютно заслуженными, признаю. Но как тут удержаться?

Пока я кривил губы, пытаясь не ухмыляться совсем уж откровенно, Лали вдруг тихонько сказала:

— Ты видел, да?.. Мне кажется, Крис что-то задумал…

Что-то! Знаю я, что он задумал! Примерно то же, что и я! Но я-то молодец, а он подонок и хрен ему.

Самым обидным было то, что если бы не я, Лали так и оставалась бы для него Невидимкой. Это ж надо было — собственными руками!

А если учесть, что Эриндейл, судя по Мирей, из тех типажей, которые при отказе еще больше зацикливаются…

Настроение опять стремительно скатывалось к отметке “отвратительное”.

— Лали, пообещай, что если он тебя обидит, когда меня не будет рядом, — ты мне скажешь.

Девочка-невидимка молчала, не торопясь раскидываться обещаниями, которые ей не очень-то хотелось выполнять. Это напрягало еще больше. Если бы она была уверена, что Эриндейл ничего ей не сделает, она бы дала это обещание с мгновенной легкостью. А если сама Лали, которая знает его пару лет минимум в этом не уверена, то…

Я рывком сел, скидывая тонкую руку с головы, повернулся.

— Пообещай.

Лали отмерла, досадливо скривила губы, наконец-то вспомнила, что стоило бы опровергнуть мои худшие предположения:

— Да ничего он мне не сделает! Глупости.

— Лали.

— Я сама разберусь! — ежик спрятал недоверчивый нос и беззащитное пузико и растопорщил иголки.

— Тебе приятно смотреть, как Мирей на меня вешается и не иметь возможности что-либо предпринять?

Лали открыла рот. Закрыла. Снова открыла. И снова закрыла. Поджала губы.

Да-да, очень злой Даниэль. Ткнул пальцем через иголки прямо в пузико, а что поделать! Честность не позволяет заявить, что ей совершенно плевать, кто там на меня вешается, а гордость — обратное. Прости, девочка, но этот вопрос слишком серьезен, чтобы я в нем уступил твоим заповедям Невидимки.

— Если вдруг его совсем занесет… чего не будет! — отрезала она. — Я тебе скажу.

Ах ты умница моя ревнивая!

— Иди сюда, — я распахнул объятия, и Лали со скорбным вздохом переползла ко мне на колени и обняла, уткнувшись носом в шею.

— Жаль, конечно, что ты уезжаешь, — едва слышно пробормотала она моему воротнику. — Нам в эти выходные обещали поход в горы. Там красиво…

Я тоже буду по тебе скучать, девочка.

Сегодня на пороге меня не встречали.

— Мистер Лагранж ждет вас в своем кабинете через два часа, мастер Даниэль. Ужин сейчас подадут в вашу комнату, или вы желаете, чтобы накрыли в столовой?

— В комнату, — бросил я, а сам направился к телефону. Неизвестно, выпадет ли мне за выходные другой шанс сделать то, что я хотел, так что надо пользоваться.

Я набрал нужный номер.

Три долгих гудка, “алло” на том конце провода и тонкий, едва слышный щелчок, подтверждающий, что с одного из смежных аппаратов также была снята трубка и мой разговор абсолютно не является приватным.

— Привет, Саммерс.

— Лагранж? Ты ли это, умник? Сколько лет сколько зим! Ты там не стух еще балду пинать? Завязывай уже с курортами и возвращайся, мы без тебя в последнем матче продули три-ноль.

— Как только — так сразу, Саммерс, как только — так сразу, — хмыкнул я. — Я по делу.

— Не по делу от тебя и не дождешься, вываливай.

— Ты так и живешь с Арвингом?

— Ну не всем же иметь богатенького папочку, кому-то надо и подрабатывать, и за жилье платить…

— Дай его, а?

— Сволочь ты, Лагранж. Корыстная причем. Хоть бы “как дела?” спросил.

— Как дела?

— Иди ты на… — с чувством отозвался старый приятель и гаркнул в сторону: — Черный, тут тебя!

— Слушаю, — произнес в трубку единственный знакомый лично мне некромант, Николас Арвинг, студент пятого курса факультета высшей некромантии Королевской Академии.

— Привет, Ник. Даниэль Лагранж, нужна твоя консультация. У меня тут такое дело…

Пересказ всех “призрачных” перипетий в Горках вышел довольно продолжительным, из всех деталей я переиначил разве что самое начало: Лали тащила меня в комнату не чтобы реанимировать, а помогала добраться до медотсека с вывихнутой ногой, которую не могла залечить сама.

Арвинг слушал внимательно, даже переспрашивал и уточнял отдельные моменты, а присутствие в разговоре “третьего лишнего” меня не смущало. Если отец пожелает вмешаться — милости прошу. Но скорее всего — не пожелает.

“Ты достаточно взрослый для того, чтобы учиться решать свои проблемы самостоятельно”.

Это было поздравление на четырнадцатый день рождения.

Я обещал Лали, что не сообщу наставникам и этого я не сделаю. Но между ее безопасностью и сентиментальной благодарностью к давно умершему человеку я выберу безопасность. Лично меня призрак в своих добрых намерениях не убедил.