Невидимка и (сто) одна неприятность

До сих пор мне бывать здесь не доводилось…

Ректор от произошедшего был в ярости. Ледяной и пугающе тихой, но тем не менее — ярости. А коль скоро я одна была в состоянии дать показания, на меня эта ярость и обрушилась.

Не то, чтобы конкретно… нет, никто не обвинял в случившемся одну отдельно взятую Элалию Хэмптон. Но и мне прилетело. Хотя бы за то, что не сообщила наставникам, что мои друзья употребляют мало того, что запрещенное на гражданке, так еще и экспериментальное зелье, составленное сумасбродной алхимичкой-недоучкой.

“Вы хоть понимаете, что все могло закончится во много раз хуже?”

В принципе я понимала. Но мне хотелось бы, чтобы ректор Торнвел на пальцах разъяснил мне, как именно я могла их остановить, или как я дальше существовала бы в этом коллективе, если бы действительно ломанулась к наставникам при виде бутылки.

Естественно, задавать этот вопрос я не стала.

А Мирей действительно умудрилась “на коленке” собрать запрещенный состав. И зелье действительно целиком и полностью действовало так, как нужно. Только вот совершенно не стоило совмещать его с некромантическим даром редкой мощности и так еле-еле удерживаемом браслетами.

В общем, если резюмировать — мы, хоть и талантливые, но идиоты, и это не лечится.

Хотя этого, конечно, ректор Торнвел тоже вслух не сказал.

Лично ко мне у администрации Горок тоже был один большой вопрос — как? Как так получилось, что девочка-невидимка с, прямо скажем, не самым сильным потенциалом и рефлексами, сейчас выслушивает ректорский гнев, тогда как все остальные сданы на попечение медсестры, которая мечется между воспитанниками, рвет на себе волосы и грозиться уйти из этого дурдома в сто двадцать пятый раз.

Я в общем-то знала “как”.

Но подумала… и промолчала.

Опять.

Почему?

Ответа на этот вопрос наверняка у меня не было.

Что я им могу сказать? “Меня защитил призрак”?

А потом пускаться в путаные объяснения, пытаясь не выдать нелегальное посещение библиотеки, выброс на крышу, взламывание печатей и прочие прелести нашего с Лагранжем времяпровождения?

Увольте. В текущей ситуации в дополнительных нарушениях признаваться это больше, чем глупость.

И я пожала плечами.

Вы же умные. Вы же наставники. Вы же должны во всем разобраться.

Вот и разбирайтесь.

— Три дня подвала, мисс Хэмптон, — устало сообщил мне ректор. — Как и остальным участникам этого опасного и глупого мероприятия.

Я не стала спорить. Зачем? И выходя из кабинета, подумала только о том, что встретить Лагранжа у меня не получится, даже если я очень захочу.

Но я ведь и не собиралась, так?..

Естественно, помимо магической блокировки нарушителям были прописаны и “одиночные камеры”. На тюрьму или зловещее подземелье они, конечно, не походили. Скорее на комнату в гостинице средней руки — простенько и чистенько, а что еще надо? Во-первых, “Зеленые горы” все же элитное заведение, и учеников здесь не пытают, а лечат (хотя… опять же если вспомнить злосчастные ледяные ванны…). А во-вторых, симптомы блокировки вкупе с одиночеством и так уже были достаточным испытанием, и не было нужды добавлять к ним еще и суровый тюремный антураж.

А вот учебу никто не отменял. Были выданы тетради и учебники, и наставники заходили два раза в день проверить, как идет работа. Сосредоточиться на знаниях, когда тебя мутит, давит, кружит, слепит и прочая — то еще удовольствие… и под конец третьего дня, внутренне я кипела и была зла на весь мир: на Мирей с ее дурацкими экспериментами, на Алисон, которая ей в них потакает, хотя, казалось бы, у нее-то мозгов побольше, на Криса с Адрианом, потому что они просто идиоты, и на наставников, которые нашли, видите ли, самую виноватую (даже если не самую).

Щелкнул замок двери.

— Время вашего наказания истекло, мисс Хэмптон.

Я вышла в коридор. Из соседних дверей показались Мирей и парни.

— А Алисон? — как-то хрипло и неуверенно спросила первая красавица. Выглядела она неважно, как будто потускнела. Говорят, одни переносят блокировку хуже, чем другие…

— Мисс Деспорт пока что восстанавливается, а потом еще какое-то время пробудет на строгой индивидуальной программе, но не волнуйтесь, с ней все в порядке. Следуйте за мной.

Мистер Кроуч вел нас по коридору, мы шагали за ним в полной тишине. У двери, преграждающей путь он остановился, не торопясь ее открывать.

— Дальше заканчивается зона магической блокировки. Выходите по одному и не торопитесь двигаться. Такие случаи крайне редки, но, тем не менее, я должен вас предупредить, если в ближайшие три-четыре часа вы будете снова ощущать на себе симптомы, которые испытывали в подвале, обязательно обратитесь ко мне или к другому наставнику. И, надеюсь, вы извлекли правильный урок из вашего пребывания здесь. Особенно вы, мисс Минелли, — Кроуч смотрел на Мирей в упор, словно надеялся отыскать в ее облике следы раскаяния.

— Конечно, мистер Кроуч, — раскаяния девушка ему сразу отмерила с лихвой — ресницы долу, губы подрагивают, в голосе — сплошное смирение. — Мне очень, очень стыдно.

Наставник покачал головой, кажется, не веря ей ни на йоту (и правильно делая),  и открыл дверь.

— Прошу.