Невидимка и (сто) одна неприятность

Сапфировые глаза сощурились то ли недоверчиво, то ли недовольно. Тяжелая артиллерия на выход:

— Мне вчера мама сказала, что может быть меня на каникулы заберут… — голос дрогнул. — Мне нельзя сейчас провалиться, никак нельзя…

Взгляд Мирей слегка потеплел, но губы она поджала:

— Так и знала, что с тебя взять нечего. Иди, что уж. В другой раз поболтаем.

Оказавшись в тишине родной комнаты я успокоилась разве что самую малость. Минуты тянулись бесконечно, попыталась считать, но сбилась со счета и даже не смогла бы сказать, прошли выделенные десять или каких-то две.

Стук в дверь.

— Невидимка! Ты там? Я за лабораторкой!

Распахиваю дверь, делаю круглые испуганные глаза, потому что Мирей никуда не ушла с подоконника и с интересом глазеет на нас.

— Лагранж, прости! Прости, пожалуйста, я не успела! Но мне там не очень много осталось, если ты чуть-чуть подождешь…

— Подожду, — выдыхает Даниэль как будто бы недовольно и, не дожидаясь приглашения, протискивается мимо меня в мою комнату.

Я ловлю взгляд Мирей, растерянно пожимаю плечами и, наконец-то, закрываю дверь, отрезая нас от внешнего мира.

— Ну и спектакль… — протянул Даниэль, скидывая сумку и ботинки и бессовестно растягиваясь на моей кровати.

Даже глаза закрыл. Ты еще захрапи мне тут! Я тебя для этого сюда что ли тащила? Поспать?!

Один глаз открылся и смерил меня с ног до головы. А потом Лагранж тяжело вздохнул, сел, одним движением стянул с себя свитер и принялся расстегивать рубашку.

— На, проверяй, — широким жестом предложил он, распахивая полы.

— Я бы и через запястье проверила, — пробормотала я, присаживаясь рядом и пряча глаза.

— Так вернее же. Давай, давай, ежик, ты меня сюда привела лечить или глазеть? Вообще второй вариант мне нравится больше! Но тут потребуется честный обмен…

Треп-ло.

Я вздохнула, второй раз за вечер удержав неблагородный порыв, только чтобы не доставлять ему удовольствия (не заслужил!), и положила ладони на грудь.

Диагностика все подтвердила.

Истощение. Крайнее. И да, не смертельное как в прошлый раз, хоть и близкое к нему. При смертельном организм отдал столько, что у него уже просто нет сил даже на то, чтобы набрать обратно. Сейчас сила прибывала. Тоненько и неравномерно — но прибывала. Никакое вмешательство не требуется...

Не сдержав облегченного выдоха, я сама не поняла, как так получилось, что руки скользнули по груди вверх, обняли шею и прижали меня к этому бессовестному типу.

Он все равно еще был непривычно холодный и дышал как будто бы с трудом.

— Я испугалась.

— Я знаю, — Даниэль обнял меня в ответ, потерся скулой о щеку. — Но все нормально, я больше не собираюсь умирать, Лали, честно.

— Но… — я отстранилась, чтобы заглянуть ему в глаза, — ...что это вообще такое? Почему ты возвращаешься из дома в таком состоянии?

Лагранж опустил ресницы, пряча взгляд, и мотнул головой.

— Я, конечно, не умираю, но мне нехорошо. Я все же прилягу?

Стушевавшись, я позволила ему не только улечься, но и притянуть себя к нему под бок. На широком плече лежать было удобно, вот только лица совершенно не видно. А рубашку он застегнуть не потрудился, так что видно другое. И кончики пальцев прямо чесались погладить гладкую загорелую кожу.

Я даже почти потянулась это сделать, но поняла, что ответа на свой вопрос так и не получила, и тут же вскинулась:

— Даниэль! В чем дело? Что с тобой такое? Это же... не нормально. То что с тобой происходит — не нормально! — я сердилась и не могла этого скрыть, и от этого сердилась еще сильней.

Да, ему плохо... Но мне нужен ответ! Я имею право знать, разве нет?..

Нет?..

— Ненормально — здоровых девочек в исправительных учреждениях запирать, — пробормотал Лагранж себе под нос, не открывая глаз.

— При чем тут это вообще?

— При том, что может быть я не так здоров, как ты привыкла считать.

Я приподнялась на локте, недоверчиво вскинув брови.

— Это ты сейчас пытаешься мне сообщить, что у тебя проблемы с магией?

— Вроде того, — уклончиво отозвался Даниэль, поднял руку и провел кончиками пальцев от моего виска к уху и подцепил прядь волос.

— Ты меня за дуру держишь? — ровно осведомилась я.

— С чего бы это? — удивился он.

— Вот и я озадачиваюсь — с чего бы! Лагранж, я три года живу среди проблемных магов, не говоря уже о моих собственных срывах, я знаю о сложностях с магией если и не все, что все равно достаточно для того, чтобы знать, что ты мне сейчас врешь. Нет у тебя никаких магических патологий.

— Не вру, а увиливаю от ответа! — возмутился Даниэль с таким праведным выражением лица, будто это кардинально меняло дело. — А проблемы бывают разные.

Мне было горько. И обидно. И как-то… несправедливо, что ли. Ра-зо-ча-ро-ва-тель-но. Вот. Мне казалось, у нас — между нами — что-то особенное. Не любовь до гроба, упаси боже, но…

Я ему доверяла. А он мне — нет. И ничего особенного, получается, нет. Просто ему скучно в четырех стенах, и для развлечения он выбрал меня. Я даже уверена, что вполне беззлобно, без расчета обидеть. Просто близко к себе не подпустит. А я… уже подпустила. Но роль надоевшей игрушки примерять совершенно не хочется.