Невидимка из Салема

– Что ты делал в Салеме?

– Навещал родителей. Потом поехал домой.

– Во сколько ты приехал домой?

– Не помню. В пять, может, в шесть.

– И что ты делал дома?

– Ничего.

– Прямо так и ничего?

– Я не занимался ничем особенным – смотрел телевизор, поел, принял душ, заснул где-то в районе одиннадцати. Ничего заслуживающего внимания.

– Во сколько ты проснулся?

– Этого я не помню. Но меня разбудил голубой свет.

– Он тебя разбудил?

В голосе Бирка зазвучало удивление.

– В последнее время я сплю очень чутко, – слабо оправдываюсь я.

– Мне казалось, ты принимаешь таблетки.

– Они особо не помогают, – отрешенно говорю я, потому что кое-что в квартире беспокоит меня, но я пока не могу определить, что именно.

Подхожу к двери в ванную комнату и слегка приоткрываю ее. На первый взгляд все на своих местах. Захожу внутрь, вижу в отражении свое озадаченное лицо и руку, держащую телефон.

Лампочка. Горит. Оставил ли я ее зажженной?

– Что? – переспрашиваю я, уверенный в том, что Бирк что-то говорил.

– Что ты делал, когда проснулся? – повторяет он с явным раздражением и нетерпением в голосе.

– Оделся и пошел посмотреть, что случилось.

– И что это значит?

– Что я пошел в «Чапмансгорден».

Свободной рукой открываю шкафчик в ванной и изучаю содержимое: предметы гигиены и сильные медикаменты, маленькая коробочка с очень значимым для меня кольцом, которое я какое-то время носил, не снимая. Закрываю шкафчик.

– И?.. – произносит Бирк. – Что еще?

Я рассказываю, как прошел на место преступления в «Чапмансгордене» после того, как имел разговор с двумя полицейскими, как видел Матильду, которую допрашивал третий полицейский. Бирк продолжает задавать наводящие вопросы, более глубокие и опасные.

– Ты осмотрел тело?

– Лишь мельком.

– Это вполне официальный допрос, – нервничает Бирк. – Веди себя, как подобает.

– Я не осматривал тело.

– Ты прикасался к нему?

– Нет. Я только посмотрел на нее. – В целом это правда. – А что?

– Рука, – продолжает Бирк, как будто бы он меня не слышит. – У нее было что-то в руке?

Я колеблюсь с ответом и сажусь на край кровати.

– Я не помню.

– Не ври. У нее было что-нибудь в руке?

– Да.

– Ты прикасался к этому предмету?

– Что?

– Я спрашиваю, ты прикасался к тому, что у нее было в руке?

– Нет.

– Ты уверен?

Вопрос несколько удивляет меня.

– Да, – отвечаю я. – Уверен. А что?

– Спасибо. – Он вздохнул. – Это всё.

Когда Бирк заканчивает разговор, я остаюсь сидеть с телефоном, прижатым к уху. Голова кружится, я пытаюсь сжать кулаки, но у меня не получается. Способность делать выводы никогда не была моей сильной стороной, я всегда слишком медленно и нелогично рассуждал. Вместо этого я блуждающим взглядом обвожу квартиру в поисках знаков чужого присутствия. Я уверен, что они существуют, что они прямо передо мной. Просто они не очевидны. Или просто я параноик. Снова гляжу на лампу в ванной комнате. Она вполне могла быть зажженной, когда я уходил. «Собрил» начинает действовать, в висках гудит. Ничего не происходит, и я открываю балконную дверь и прикуриваю сигарету.

Фамилия. Мне нужна ее фамилия. Это был бы еще один шаг вперед. Я звоню операторам на Кунгсхольмсгатан, и меня соединяют с комнатой Бирка, а потом переключают на его мобильный. Он принадлежит к тому типу полицейских, что отвечают на звонок, называя только свою фамилию.

– Это я, Лео.

– Правда? Лео, я еще не обедал, и у меня нет вре…

– Ребекка, – говорю я. – Ее звали Ребекка, с двумя «к», я думаю.

– Да, Ребекка Саломонссон, – вопросительно проговаривает Бирк. – Ты думаешь, мы этого не знаем?

– Хорошо, – отвечаю я. – Я всего лишь хотел предоставить вам всю информацию.

Думаю, он прекрасно понял, что я обманул его, но ничего не сказал. Ребекка Саломонссон. В ванной комнате я достал бритвенный станок и заглянул в зеркало, поразившись тому, насколько бодрым и живым был мой взгляд. Как будто туман рассеялся и вырисовалась новая цель.

В самом начале полицейской карьеры долгими ночами я патрулировал улицы вокруг Медборгарплатсен. Кофеиновые таблетки, которые мы с коллегами изъяли во время облавы в Накке, помогали постоянно бодрствовать. Я втихую курил и слал смс-сообщения своей тогдашней подружке Тесс. У нее были самые рыжие волосы, которые я когда-либо видел, и она работала в гардеробе бара «Голубая Луна». Моего напарника, выходца из Норрланда, все называли То́ска, потому что он когда-то пытался стать оперным певцом. Этот скромный и дружелюбный парень всегда был готов подставить свое надежное плечо. Он был сторонником Центральной партии и считал, что я рассуждаю как приверженец умеренно-коалиционного движения, что, возможно, соответствовало действительности. У нас было немного общих тем для разговора, однако он был первым, кто узнал о нашем расставании с Тесс. Подозреваю, что так случается, когда двое молодых людей часами томятся в одной машине в ожидании хоть сколько-нибудь серьезного задания.