Невидимки

Лулу возвращается в комнату и с улыбкой закрывает дверь. Что-то говорит. Переставляет поднос с поильником и салфеткой на столик у двери и подвозит мужчину в коляске поближе к огню. Наклонившись поставить коляску на тормоз, она почти тем же движением перебрасывает ногу и усаживается к мужчине на колени лицом к лицу. Он откидывает голову так далеко, как только может. Я как завороженный смотрю на проступающие сквозь ее футболку позвонки, на красные туфли на шпильках — те самые, в которых она была, когда мы с ней встречались в кафе. На подошвах виднеются потертости, поблескивают шляпки гвоздиков на перебитых набойках. Должно быть, Лулу очень любит эти туфли. Она ерзает у мужчины на коленях, придвигаясь поближе, — он не может ей сопротивляться, — а потом она наклоняется и целует его.

Насколько я могу сказать — по своему опыту в подобных вещах, — он отвечает на ее поцелуй. Голова-то у него в полном порядке.

Я спохватываюсь и обнаруживаю, что тяжело дышу, а пригоршню листьев, которую держал в руке, успел превратить в скользкую, терпко пахнущую массу. Мне тошно. Жарко. Стыдно. Я не за этим сюда шел. Не этого ожидал.

А чего ты ожидал, Рэй?

Когда двое сидят в одном инвалидном кресле, третий должен уйти. Так я и поступаю.

Я не дожидаюсь, когда она выйдет из дома в Ричмонде. Раздраженно взвизгнув шинами, мой автомобиль срывается с места. Визг призван сказать, что плевать я на них хотел. Зачем я вообще приехал? Мне это не интересно. Я просто пытаюсь убедить себя в том, что Джен осталась в прошлом; я даже пытаюсь волочиться за женщиной, которая немного на нее похожа. Подумать только! Ну и дурак. О чем я вообще думал? Дурак.

Дома я долго сижу в темной гостиной — в руке водка с тоником, раскачиваюсь на стуле, цепляясь за край разверзающейся подо мной бездны, и смотрю сквозь листву ясеня на железнодорожные пути, что тянутся с той стороны шоссе. Крохотные, похожие на игрушечные, поезда медленно ползут по мосту, завораживая меня: шипят и лязгают тормоза, стучат колеса, окна вагонов напоминают мелькающие кадрики фотопленки, снимки человеческих существ, спешащих к своим любимым. Они знать не знают о том, что я тут сижу один во мраке под стук колес проносящихся поездов.

Быть может, некоторые из них возвращаются в пустые дома, где их никто не ждет. Быть может, некоторые из тех, кто решает кроссворды или невидящими глазами смотрит в темноту за окнами, в глубине души тоже на грани отчаяния; за скучающими лицами скрываются невосстановимые руины. В конце концов, что может быть банальнее распавшегося брака? Что может быть обыденнее?

Неужели десять лет — это самое большее, на что вообще можно рассчитывать?

С днем рождения, Рэй.

20

Джей-Джей

Ну вот, меня вызывают к директору. Мистер Стюарт не сказал зачем, но у меня есть некоторые соображения. Все учителя в последнее время талдычат об экзаменах, и я подозревал, что скоро меня заметут.

Мистер Макдона — наш директор — неплохой мужик. Он поднимает на меня глаза и улыбается, когда я переступаю порог его кабинета.

— Ну, Джеймс, входи. Присаживайся.

Всегда немного странно, когда меня называют Джеймсом. Кажется, что обращаются к кому-то другому.

— Я заметил, что в этом году у тебя проблемы с посещаемостью.

Вот оно что.

— Джеймс, у тебя какие-то сложности дома?

— Нет.

— Просто ты всегда так добросовестно относился к учебе…

Для цыгана. Он этого не произносит, но я-то знаю, что он так думает.

— …Вот я и предположил — вдруг у тебя изменились обстоятельства?

Я пожимаю плечами. Не хочу, чтобы у мамы были неприятности. Они, наверное, у нее и так уже есть.

— Нет. Просто… иногда, когда мама на работе… меня некому подвезти. А до автобусной остановки жуть как далеко.

Так, а вот это я зря сказал. Получилось, как будто я обвиняю маму, а она же тут ни при чем.

— Ясно. И где ты сейчас живешь?

Этот вопрос всегда меня пугает. Вроде бы директор думает, что мы живем на муниципальном участке неподалеку от нового супермаркета. Если я правильно помню. Там поблизости должна быть какая-то автобусная остановка. Но мы уже давным-давно живем не там.

— На Бекс-лейн, — вымучиваю я в конце концов ложь.

Но Макдона не выказывает ни подозрительности, ни даже особого интереса.

— Не то чтобы я пытался совать нос не в свое дело… Послушай, Джеймс, у тебя есть вполне приличный шанс получить аттестат, и я не хочу, чтобы ты лишился этого шанса. Я хочу помочь.

И как он собирается это сделать? Будет лично каждое утро подвозить меня до школы? Это вряд ли.

— Я что-нибудь придумаю, — говорю я; звучит это довольно глупо.

— Да? Мы могли бы оказать тебе помощь, раз возникли какие-то… трудности.

— Спасибо. Все в порядке.

— А что с домашними заданиями? У тебя есть место, чтобы заниматься?

Я энергично киваю.

— Знай, Джеймс, что ты можешь оставаться после уроков и работать в библиотеке, если нужно, чтобы тебе никто не мешал.

— Нет-нет… все хорошо… просто…