Невидимки (ЛП)

- Когда Серенвал был разрушен, я был недавно назначенным Эмиссаром. Фактически, Эмиссары были новой вещью для нашего мира. Предполагаю, что это не та деталь, о которой вы бы хотели узнать... но уместно то, что наши сердца были разбиты, когда беженцы прибыли в Затерянные Города. Их истории о голоде и кровопролитии вдохновили нас на незамедлительное принятие мер, и мне приказали связаться с ограми и прояснить, что единственный способ избежать войны состоял в том, чтобы согласиться на диалог. Сначала, огры сотрудничали и согласились на перемирие и встречу. Король Гоуг — король огров в это время — даже пригласил нас в Серенвал. Член Совета Феллон Васкер пошел со мной, как и оба лидеров гномов. Но когда мы прибыли, мы увидели глубину проблемы. Серенвал был разрушен. Сумеречная река была загрязнена, а все деревья были вырваны из земли. Даже если бы огры оставили землю, то вашим людям некуда было бы возвращаться.

Сердитые крики разразились среди гномов, и Бронте сделал паузу, чтобы позволить их гневу выйти, прежде чем продолжить.

- Нашей целью были мирные переговоры, - сказал он. - Чтобы гарантировать, что это не повториться в дальнейшем. Таким образом, с разрешения ваших лидеров, мы продолжали наши переговоры по соглашению. Но огры отказались рассматривать наши требования. Мы готовились вернуться в Затерянные Города, когда Король Гоуг пригласил нас отобедать с ним. Он утверждал, что это будет шанс лучше понять друг друга. Я не могу сказать вам, насколько мне жаль, что мы согласились. Разговор был так же ужасен как еда, и закончился ужин ультиматумом. Он сказал нам, что через три недели мы увидим, что у него была власть на этих переговорах. Мы возвратились в Затерянные Города и подготовились к нападению. Но ничего не изменилось, и крайний срок прошел без происшествий. Мы определяли наши следующие шаги, когда получили сообщение о том, что ваши лидеры заболели.

Голос Бронте сорвался, и ему пришлось откашляться прежде, чем продолжить.

- Уверен, вам не нужно описывать признаки болезни. Это была та же чума, с которой мы столкнулись сейчас. И она распространилась на их супругов, а также на деревья, в которых они жили. Сначала, мы не поняли связь. Мы думали, что они столкнулись с новым болезнетворным микроорганизмом в нашем мире, и мы держали карантин в тайне, чтобы избежать паники. Единственные гномы, которые знали, были целителями, которые работали с нашими врачами, ища лечение. Ни один из них не мог найти таинственного паразита. И затем Король Гоуг навестил Люменарию. Это был первый раз, когда мы услышали слово «дракостомы».

Слова прозвучали тяжело, будто Бронте слишком долго нес это бремя.

- Дракостомы - не случайность природы, - прошептал он, но звук все еще звенел, отражаясь от зданий с драгоценными камнями. - Это сила, которая никогда не должны была проявиться. Если бы ваши люди не потеряли Серенвал, вероятно, чума осталась бы неоткрытой. Но огры украли вашу родину, разрушили ваш любимый Панакес и разломали их кору.

Резкий вздох эхом прокатился по толпе.

- Да, - сказал им Бронте. - Деревья из ваших легенд были реальны. И их падение развязало самую большую опасность, с которой когда-либо сталкивался ваш народ. Мы не знаем, как огры обнаружили паразита — или как они смогли заразить ваших лидеров — но Король Гоуг заверил нас, что у него всего достаточно, чтобы заразить все гномье население. Он также настоял, что никакого лечения не существовало.

Толпа разбушевалась, и эльфы и гномы кричали от гнева, горя и неверия.

- Такая реакция была и у нас, - сказал Бронте. - Но Король Гоуг утверждал, что единственное вещество, которое могло сопротивляться дракостомам, было корой, в которой они когда-то находились. И он довольно сильно восторгался, когда рассказывал, что сжег все до последней части Панакес, чтобы получить паразитов.

Бронте помолчал прежде, чем добавить:

- Тогда он нам и поставил ультиматум. Мы могли бы выполнить его требования, и он больше никогда не развяжет чуму. Либо мы могли бы пожертвовать всеми гномьими видами.

- Важно отметить, - влез Член Совета Эмери, - это требования Короля было удивительно приемлемым. Мы предполагаем, что так было, потому что он боялся войны. Он знал, что проиграл бы, если бы выдвинул невыполнимые требования. Таким образом, он выставил требования, которые давали ему преимущества, но также которые мы были бы готовы принять. Выбор был ясен, даже если он все еще причиняет нам всем боль эти века спустя.