Невидимое Солнце (СИ)

Закончив, я продезинфицировал рану виски и забинтовал. Остался последний штрих. Я достал из аптечки две ампулы с антидотом, зубами вскрыл упаковку одноразового шприца и вкачал в него содержимое обеих склянок.

— Двойная доза? — зашипел Семенов. — Ты с ума сошел? Он точно ласты склеит!

— Поверь, хуже ему точно не будет, — ответил я.

Возразить майору было нечего. Выпустив из шприца воздух, я воткнул иглу в ногу пациента и осторожно закачал лекарство. Все, без остатка. Теперь жизнь преемника Великого Хана зависит от Тилиса, Единого В Трех Ликах.

— Грачев, — дернул меня за рукав разведчик. — А кипяток-то тебе зачем?

— Кофе хочу. Горячего, — я достал из рюкзака банку. — Холодрыга адская. Будешь?

Глава 5 Долг крови

Вернувшись в камеру, я сразу споткнулся обо что-то, чего здесь раньше не было. Сзади на меня налетел Семенов. С матом мы оба рухнули на пол. Это нечто было мягким, тряпичным и мокрым. Поднявшись на ноги, я включил фонарик. Лампочка высветила в темноте лица штурмовика и лейтенанта. Полковника я нигде не видел.

— Жить будет? — спросил Виталик.

— Кто?

— Чертенок этот, кто еще?

— Черт его знает, — пожал я плечами. — А Грачев где?

— А ты как думаешь?

Я посветил на пол. Да, тут и лежал предатель. Со свернутой шеей и вывалившимся набок языком. И абсолютно мертвый. Признаться, я б и сам с удовольствием приложил ему пару раз, но опоздал.

— Ну зачем вы так с ним? — обиделся майор.

— Зачем завалили? — нахмурился штурмовик.

— Зачем без нас? — пояснил разведчик. — Я бы присоединился.

— Ну извините! — развел руками солдат. — Мы вообще не были уверены, что снова увидим вас. Живыми.

— Пашган, ты без обид? — поинтересовался Лопатин. — Я его так, только пнул пару раз…

— Нормально, Виталь, — отмахнулся я. — Похоже, он не один предатель…

— Ты про того типа в балахоне? — уточнил майор. — Нет, мой туповатый, но запасливый друг, сдается мне, что это не предатель…

— Но я уверен на все сто, что это — человек! — возразил я.

— Человека — да, тут я тоже не сомневаюсь. Но предатель — вряд ли. Ты заметил, что он все время что-то нашептывал Кинишу? И даже указывал ему! Вряд ли предатель имел бы такую власть над скагом, который вот-вот станет Верховным Ханом. Скорее, это советник. Военный советник.

— Наш? — удивился лейтенант.

— Наш! — усмехнулся Семенов. — Не наш, а их.

— Американцев, — пояснил я. — Наших заклятых партнеров.

— Exactly, — поддержал разведчик. — То есть совершенно верно. И мы стоим накануне грандиозного шухера. Виталик, ты б хоть анекдот какой рассказал, для поднятия настроения…

— Как-то в голову ничего не приходит, — буркнул напарник.

Время тянулось долго. А, может — и нет. В полной темноте сложно судить. Семенов пробыл в плену девять дней, но ему легко было считать — солнце всходило и садилось. Хотя оно и сейчас делает то же самое, но закрыто Аресом — газовым гигантом на внутренней от нас орбите.

Сколько прошло — я не знаю. Но нам принесли поесть. Все тот же здоровый черт. Увидев труп Грачева, он оскалился в садистской ухмылке, взял его за ногу и легко, как пушинку, вытащил из камеры.

— Кормят, — заметил майор. — Это хороший знак. Значит, сегодня нас не кончают.

— Может, они напоследок, перед казнью? — произнес Лопатин с набитым ртом.

— Стали бы они стараться, — возразил штурмовик. — Ты поверь, казни тут такие… долгие… из тебя все наружу десять раз выйдет, пока подохнешь. А то и пятьдесят. Нет, поживем еще!

— Причем хорошо кормят, — добавил разведчик. — Сколько я здесь торчу, это — лучший ужин за все время!

— Почему ужин, а не завтрак? — поинтересовался лейтенант.

— Потому что я хочу спать. А сплю я обычно после ужина, а не завтрака, — пояснил Семенов.

Мы поели. Поспали. Потом нас еще несколько раз кормили. Не лучшие рестораны Грачевска, но вполне сносно. В перерывах между едой мы спали. Мы ели, когда нам приносили поесть. И спали, когда хотелось спать. Вот и все летоисчисление, что у нас было. Конечно, можно было попытаться определить прошедшее время по росту щетины, но это далеко не самый точный хронометр. Я не имею представления, сколько дней прошло. Батарейки в фонарике давно сели. Становилось все холоднее и холоднее, Невидимое Солнце входило в полную силу.

Но в следующий раз, когда дверь открылась, еды не было.

— Шанг, ходить, — приказал скаг.

— Вот, братцы, и все, — понуро произнес Семенов, поднимаясь. — Кажется, сейчас нас выведут в расход.

— Нет весь шанг, — возразил тюремщик. — Одна шанг, шанг-шаман. Другая шанг нет ходить.

Внутри меня все похолодело. Точно — все. Кирдык мне. Похоже, чертенок, несмотря на мои старания, подох. Учитывая степень запущенности, я б удивился, если он выжил! Шанс был настолько микроскопический… но когда смерть неминуема — готов поверить даже в невозможное. Сейчас меня замочат. Причем, делать это будут — как обещано. Долго и мучительно.

— А почему он один? — возмутился Виталик. — А мы?