Невидимое видим, неслышимое слышим

Еще двое десантников пробежали мимо своего командира и скрылись среди скал за спиной. Теперь Карманников оставался на позиции вдвоем с лейтенантом Сергеевым, самым быстрым и выносливым бегуном в группе. Они составили арьергард группы. В соответствии со сценарием боя двое десантников продолжали обстрел боевиков короткими очередями, постоянно меняя огневые точки. Поочередно они бросили еще по две гранаты, не столько для поражения, сколько для эффекта. Боевики не должны были понять, что против них осталось только двое русских. В ответ десантникам беспорядочно строчили автоматы. Афганцы обстреливали все вокруг, не предпринимая никаких попыток перейти в атаку. Минут через десять они наконец поняли, что в них из-за камней никто давно уже не стреляет.

Над полем боя повисла зловещая тишина. Перекошенные бородатые лица настороженно осматривались по сторонам, ожидая каждую секунду новых очередей в свою сторону. Боевики лежали молча между камней, не веря, что им удалось выжить в этой страшной огневой мышеловке, в которую они попали. Корчившиеся тела умирающих, стоны раненых, слышавшееся рядом тяжелое хриплое дыхание оставшихся в живых вводили в подавленное состояние. Никто и не думал о том, чтобы начать новое преследование русских.

Карманников с Сергеевым догнали группу минут через тридцать и перешли на шаг. Подполковник, тяжело дыша, с некоторой завистью и одобрением покосился на молодого лейтенанта. Сергеев дышал легко и глубоко, как после легкой разминки. Казалось, что не было тридцати минут беспорядочного и тяжелого бега по скалам. Трое отдыхавших десантников поднялись на ноги с приближением командира. Со скалы посыпались камешки, и на землю спрыгнул капитан Зубов с биноклем в руках.

– Порядок, командир! За вами чисто. Даже намека нет на преследование.

Карманников кивнул в ответ равнодушно. Он и не сомневался, что его не будет. От группы преследователей осталось едва ли больше десяти человек, да еще и часть из них были ранены. Менее опытный командир, возможно, и задался бы целью уничтожить всех «духов», но Карманников не хотел рисковать. Цели он добился и прекратил утомительное преследование своей группы. Если бы подполковник стал затягивать бой и пытаться перебить боевиков всех до единого, то потерял бы очень много времени. Всех выкурить из-за камней было бы сложно. Боевики сопротивлялись бы с ожесточенностью загнанных в угол хищников. Это могло привести не только к потере драгоценного времени, но к гибели или ранению кого-то из десантников. А худшей беды Карманников не видел.

– Клык, бери Царя и дуйте в точку встречи с экспертом. Наша вертушка высадит его с трех до четырех ночи. Не прозевайте, там сейчас приличный буран. Мы уходим во второй временный лагерь и оттуда продолжаем работу.

Увидев, как Зубов забирает вторую рацию у Сябитова, подполковник напомнил капитану:

– На связь выходишь только в самом исключительном случае.

– И попусту мне, милый, не звони, – как строчку из стихотворения продекламировал Сябитов.

– А по сопатке? – имитируя голос генерала из фильма «Особенности национальной охоты», грозно осведомился Зубов и подмигнул старшему лейтенанту.

Карманников мельком пробежал взглядом по лицам остальных десантников. Офицеры с улыбкой наблюдали пикировку своих товарищей. Все в психологической и физической норме, порядок, отметил про себя подполковник.

Из-за гула двигателя Шадрин не слышал переговоров летчиков, но понимал, что дело плохо. Вертолет мотало из стороны в сторону, он то нырял, как в пропасть, то с натугой задирал нос и лез вверх. Пурга в районе высадки разыгралась не на шутку. Турбулентные потоки воздуха поднимали снежную мглу, сводя видимость до нуля, альтиметр сошел с ума, не успевая реагировать на все изменения атмосферного давления.

Наконец второй пилот повернулся к Шадрину и что-то крикнул, подзывая жестами. Подполковник, пытаясь удержаться на ногах и хватаясь за все, что подвернется под руку, добрался до летчиков.

– Будем высаживать вас здесь! – прокричал пилот. – В такой болтанке мы можем черт знает куда залететь! С каждой минутой точность высадки уменьшается. Принимайте решение: мы снижаемся до минимума – и вы прыгаете здесь, или возвращаемся на базу!

– Буду прыгать! – закричал в ответ Шадрин. – На сколько вы сможете спуститься?

– Метров с пяти придется, – ответил летчик, – ниже не сможем, угробимся. Ветром машину может швырнуть на скалы или об землю. Не удержим.

– Снижайтесь, – принял решение Шадрин, – обойдется, внизу снег.

– Ну, глядите вам решать, – кивнул головой летчик и показал своему командиру опущенный большой палец руки.