Невидимые академики

«Кабанятина и абрикосы, — размышляла Гленда. — В погребе есть запас. А ещё у нас есть пироги из баранины с травами… они всегда популярны. Так… пироги из свинины. В аквариуме должны были остаться свежие устрицы, сгодятся для пирога с морепродуктами. Точно, сделаю Морской Пирог, анчоусы, кажется, ещё не испортились, и там всегда найдётся место для парочки звездочётов, хотя мне всегда было жаль этих маленьких рыбок. Но для начала я испеку несколько пирожных…»

— Что ты сказала?!

— Я втюрилась.

— Ты не можешь!

— Он спас мне жизнь!

— Это не повод влюбляться! Вежливого «спасибо» вполне достаточно!

— Он мне нравится!

— Это глупо!

— Ну и что? «Глупо» не значит «плохо»!

— А теперь послушай меня, ты, вертихво… О, привет, мистер Ухорез.

Все Ухорезы мира выглядят примерно одинаково. Они крупные, словно созданы из худших частей сразу двух мужчин, но притом обладают нервирующей способностью очень тихо ходить на толстых красных резиновых подошвах, что помогает им подглядывать и подслушивать. И они всегда уверены, что бесплатная чашка чаю является их неотъемлемым правом.

— Ну и денёк сегодня выдался, мисс, ну и денёк! Вы были на игре? — спросил он, хитро поглядывая на Гленду и Джульетту.

— Мы духовки чистили, — резко ответила Гленда.

— Ага, «сегодня» вообще не было, — сказала Джульетта и хихикнула. Гленда ненавидела её хихиканье.

Ухорез не спеша огляделся, без смущения отмечая отсутствие грязи, использованных перчаток, тряпок…

— И мы только что закончили приводить всё в порядок, — прорычала Гленда. — Хотите чашечку чаю, мистер Ухорез? Заодно расскажете нам о матче.

Считается, что толпа глуповата, но на самом деле она обычно просто дезинформирована, потому что наблюдатель из обычного человека, как правило, не лучше, чем спасательный жилет из безе. Судя по тому, что рассказал Ухорез, все были уверены только в одном: кто-то через всю улицу зашвырнул мяч в ворота. Да и то не наверняка.

— Но вот что странно, — вдруг добавил Ухорез, когда Гленда уже вздохнула было с облегчением. — Готов поклясться, что я видел в Толкучке вашу прекрасную ассистентку, болтавшую с парнем в форме Дурнелла…

— Никакими законами это не воспрещается! — заявила Гленда. — И вообще, она была здесь, духовки чистила.

Оправдание прозвучало неуклюже, но она просто ненавидела людей вроде Ухореза, живущих ради толики власти, полученной через третьи руки, и наслаждавшихся каждой крохой этой чужой силы. Очевидно, он видел больше, чем рассказал ей, и просто пытался её помучить. А ещё краешком сознания она понимала, что Ухорез смотрит на их плащи на вешалке. Мокрые плащи.

— Я думала, вы не ходите на футбол, мистер Ухорез.

— А, верно, вы правы. Но острошляпы захотели сходить посмотреть игру, и нам с мистером Ноббсом пришлось отправиться с ними, на случай, если кто-нибудь из простонародья нечаянно слишком сильно дыхнёт на наших драгоценных волшебников. Чёрт, невероятное зрелище! Постоянно возмущались, жаловались и делали записи, словно они там были главные. Они что-то задумали, помяните мои слова.

Гленде не понравились «острошляпы», хотя слово было довольно точным описанием волшебников. В устах Ухореза оно звучало, словно приглашение принять участие в каком-то грязном заговоре. Но, как ни посмотри, волшебники были белой костью, людьми, имевшими значение, теми, кто движет и потрясает мироздание. Когда такие люди начинают интересоваться делами простонародья, тех, кто по определению не имеет никакого значения, маленьких людей определённо ждут потрясения, и они начинают трястись заранее.

— Ветинари не одобряет футбол, — напомнила она.

— Ну, тут они явно заодно с патрицием, — заметил Ухорез, многозначительно постукивая себя пальцем по носу. В результате таких действий кое-что выпало из его другой ноздри и плюхнулось в чай. Гленда вступила в краткую схватку с совестью, побуждавшей её сообщить об этом событии вслух, и победила.

— Я подумал, вам надо бы знать об этом, вы же должны заботиться о своей репутации в Сестричках Долли, — продолжал Ухорез. — Я помню вашу матушку. Святая была женщина. Всегда протягивала руку помощи нуждающимся.

«Ага, и „нуждающиеся“ весьма охотно хватались, — сказала себе Гленда. — Маме повезло, что она умерла, не лишившись обеих рук».

Ухорез осушил свою кружку и, с глубоким вздохом удовлетворения, звучно поставил её на стол.

— Не могу просидеть тут весь день, да?

— Да, я уверена, у вас есть масса других мест, где можно посидеть.

Ухорез остановился у выхода из кухни и с улыбкой повернулся к Джульетте.

— Та девушка была точь-в-точь, как ты, готов поспорить. С парнем из Дурнелла. Потрясающе. У тебя, наверное, есть этот, как его, вдупель-гангер. Ну что ж, пусть это останется покрыто мраком тайны, как сказал парень, увидевший то, что должно быть покрыто. Пака-пакааа…

Он замер на месте, чуть не наткнувшись на серебристый нож в руках Гленды, который она почти совсем не угрожающе держала весьма близко к его горлу. Она с глубоким удовлетворением заметила, как нервно запрыгало вверх-вниз адамово яблоко Ухореза, словно обезьянка на резинке.