Невидимые академики

— А, вот оно что, ну да, конечно. Вижу твою трубку, — сказал водитель, вынимая что-то из-под сиденья. — Ну, что тут сказать? Посмотри на этот боевой топор и не забывай, что если я разрублю тебя пополам, закон будет на моей стороне. Ничего личного, закон есть закон. Ты меня что, за дурачка принял? Вертишься тут, словно уж на сковородке, а главное, из-за чего?

— Нам необходимо нагнать нашего друга, возможно, он в опасности, — сказал Трев.

— А ещё это очень романтичная история, — добавила Джульетта.

Водитель взглянул на неё.

— Если ты поможешь нам нагнать его, я тебя от души поцелую, — пообещала Джульетта.

— Вот! — сказал водитель, обращаясь к Треву. — Почему ты этого сразу не предложил?

— Ладно, я тебя тоже поцелую, — согласился Трев.

— Нет уж, спасибо, сэр. — Водитель явно наслаждался беседой. — В твоём случае я предпочитаю трубу, только, ради бога, не воспринимай это как приглашение к действию, а то я потом кровь с сидений запарюсь отмывать. Ничто её не берёт.

— Ладно, тогда я всё-таки попытаюсь воспользоваться трубой, — сказал Трев. — Мы в отчаянном положении.

— А еще мы дадим тебе немного денег, — снова вмешалась Джульетта.

— Извините? — уточнил водитель. — Я получу поцелуй, деньги и удар трубой? Знаете что, лично я предпочёл бы поменять трубу на ещё один поцелуй.

— Два поцелуя, целых три доллара и никаких труб, — предложила Джульетта.

— Или только труба, и я всё-таки попытаю счастья, — добавил Трев.

Гленда, в немом ужасе наблюдавшая за этой сценой, решила вмешаться:

— Я тоже тебя поцелую, если хочешь. — Она не могла не заметить, что это щедрое предложение ничуть не повысило их шансы.

— Но что насчёт остальных? — спросил водитель.

Все четверо заглянули в конёбус и поняли, что за ними наблюдают не менее дюжины изумлённых пассажиров.

— Езжай за поцелуй! — сказала женщина, прижимавшая к себе большую корзину.

— И за деньги! — добавил один из мужчин.

— Мне плевать, станут они целоваться или бить его по башке трубой, — заявила старушка с заднего сиденья, — главное, чтобы нас не забыли высадить, где надо.

— А кому-нибудь из нас поцелуйчик светит? — спросил один из парочки хихикающих подростков.

— А как же! — угрожающе заявила Гленда, и парни молча уселись на свои места.

Джульетта приблизилась, взяла лицо водителя в ладони, и… раздался смачный звук, напоминающий звук теннисного мяча, всасываемого сквозь натянутые струны теннисной ракетки. По внутренним часам Трева и Гленды всё это длилось долго, слишком долго. Наконец, Джульетта сделала шаг назад. Водитель был оглушен, его глаза разъехались в разные стороны, он глупо улыбался.

— Ух, это было покруче обрезка трубы! — наконец, сказал он.

— Может, лучше я поведу? — предложил Трев.

Водитель улыбнулся ему.

— Нет уж спасибо, я сам буду править. И не переоценивай себя, паренёк. Опасного человека я чую за версту, а ты даже близко не похож. Скорее уж меня звезданёт трубой по башке моя старушка-мамочка, чем ты. Лучше выбрось-ка эту штуку, а то кто-нибудь так рубанёт тебя вдребезги пополам, век не забудешь.

Потом подмигнул Джульетте:

— Знаешь, я тут подумал, что лошадям порой невредно бы и пробежаться. Посадка закончена, мы отправляемся в Сто Лат.

Обычно конёбусы перемещаются без спешки, поэтому водитель считал «бегом» то, что любой другой человек назвал бы «прогулкой», однако в конце концов от лошадей удалось добиться такой скорости, на которой им хотя бы не успевало наскучить очередное дерево, мимо которого проезжал экипаж.

Как верно заметил водитель, конёбусы предназначены для людей, у которых мало свободных денег и много свободного времени. Очевидно, что подобная концепция не подразумевает излишней роскоши. По сути, экипаж был обычным длинным фургоном, оснащённым слегка приподнятыми кОзлами для водителя спереди и рядами скамей позади. Сверху и по бокам фургон был укрыт парусиной, частично защищавшей пассажиров от непогоды, но, к счастью, пропускавшей внутрь достаточно свежего воздуха, чтобы ослабить запах обивки сидений, испытавшей на себе всё многообразие естественных нужд и неестественных причуд человечества.

Гленде показалось, что большинство пассажиров едут этим конёбусом далеко не впервые. Старушка тихо занялась своим вязанием. Юнцы, в полном соответствии с их возрастом, продолжали втихомолку хихикать, а гном просто пялился в окно, кажется, потеряв всякий интерес к происходящему вокруг. Попутчики в основном помалкивали, за исключением мужчины на заднем сиденье, который устроил продолжительный диалог сам с собой.

Через десять минут скачков по колдобинам, Гленда не выдержала:

— Мы едем слишком медленно! — закричала она. — Я могла бы бежать быстрее!

— Не думаю, что он успел далеко уйти, — утешил её Трев.

Солнце садилось, и через капустные поля протянулись длинные тени. Внезапно в отдалении показалась человеческая фигура. Человек явно с кем-то боролся.

Трев спрыгнул с повозки.

— Ак! Ак!

— Это те проклятые птицы! — выкрикнула Гленда, бросившись вслед за ним. — Дай-ка мне свою свинцовую трубу.