Невидимые бои

— Хотите чаю, Константин Сергеевич? — проворковала Софи. Она давно уже поглядывала на шофера-интеллигента, особенно после того, как увидела в его руках томик стихов.

— Спасибо, Софья Матвеевна, — улыбаясь, ответил шофер. — Только что из дому. Сыт.

…Мягко щелкнул лифт, увозя профессора и его верного спутника.

И в это время в кабинете профессора раздался телефонный звонок.

— Сафо? — зарокотал в трубке томный, хрипловатый голос немолодого, но кокетливого грешника.

— Да? — недовольно отозвалась женщина. — Что тебе?

— Хочу повидаться с тобой, Сафо, — настойчиво тянул голос. — Приезжай…

— Не болтай глупости…

— Адольф скучает. Орет с утра до вечера. Лежит целыми днями на твоей старой шали. Не ест.

В трубке раздалось басистое мяуканье: судя по всему, кота пребольно дернули за хвост. Губы Софьи Матвеевны дрогнули.

— Бедненький… — протянула она. — Ну, ладно. Мой сегодня уезжает на несколько дней. Приду. Вечером. Сегодня. Привезу печеночки.

— В семь часов, — властно рокотала телефонная трубка. — Буду ждать…

Уотсон едет в Москву

Начальник отдела Р-2 Центрального разведывательного управления США Бутч Стаймастер медленно прохаживался по своему кабинету, ведя последнюю напутственную беседу с выезжавшим на работу в СССР Стивом Уотсоном.

Сидя в широком кресле перед письменным столом, Уотсон внимательно слушал шефа.

— Вам будет трудно, Стив. Чертовски трудно! Ваша работа в Германии до войны и во Франции — после нее — была детской игрушкой по сравнению с этим заданием. Германские и французские контрразведчики в подметки не годятся русским. У советской контрразведки слишком много добровольных помощников. Их нельзя купить, как покупали вы контрразведчиков в Берлине и Париже. Эти люди не продаются.

— Ну это мы еще посмотрим, — ухмыльнулся Уотсон.

— Нет, Стив. Уезжая в Россию, следует прятать самоуверенность в задний карман брюк. У русских странное отношение к деньгам. Можно подумать, что они живут на другой планете.

Стаймастер размахивал рукой. Тонкий синий дым его сигары выписывал в воздухе затейливые узоры.

— Все будет о’кей, шеф, — ответил с улыбкой Уотсон. — Ваши советы — раз, мой опыт — два, немного удачи — три. До сих пор мне везло. Думаю, что все это убережет меня от провала.

— Будем надеяться, Стив. Прикрытие у вас отличное, — продолжал Стаймастер. — «Сан геральд» слывет либеральной газетой. Как ее корреспондент, вы сможете, не вызывая подозрений, встречаться с массой людей, особенно с советскими журналистами. Главное — заводить побольше знакомств. Чем больше связей, тем труднее будет им найти ваших людей.

— О, это элементарно, сэр.

— Корреспонденции в газету присылайте умеренные. Упоминайте о яслях, детских садах, заботе о престарелых, бесплатном медицинском обслуживании, бассейнах для плавания и прочей ерунде. Русские любят такие темы. Разумеется, не увлекайтесь. Иногда «Сан геральд» будет даже печатать ваши корреспонденции. Это укрепит вашу репутацию. Чаще, конечно, печатать не будут. Тогда вы сможете в частных беседах жаловаться, что «цензура денежных тузов» не дает вам возможности рассказывать рядовым американцам «правду о советской жизни».

— Все ясно, сэр. Я буду левее «Уоркера».

— Только не перебарщивайте, Стив. Соблюдайте чувство меры. Русские не дураки. Знает бог, не дураки. У них удивительный нюх, шестое чувство на нашу агентуру и вообще на наших людей. Помните об этом! Главное — не разбрасывайтесь, не увлекайтесь мелочами.

— О нет, сэр.

— Вы не заурядный работник, Стив. Мы не требуем от вас обычной информации. Национальный совет безопасности ждет от нас и от ЮСИС резкой активизации психологической войны. В военном отношении нам трудно догнать русских и их союзников. Слишком понадеялись мы на наших «трофейных» ученых-ракетчиков. А все эти фон Брауны и другие фоны даже под давлением Гитлера и Гиммлера и то не смогли ничего сделать вовремя… Ракеты — вот наша ахиллесова пята…

— Но я думал, что охота за секретами ракет не будет моей главной задачей, — забеспокоился Уотсон.

— Вы правильно думаете, Стив, — продолжал Стаймастер. — Этим будут заниматься другие. Главное поле вашей деятельности — идеология. Исход глобальной борьбы решит сознание людей. Чьи идеи окажутся сильней, тот и победит. Конфликт между двумя мирами будет решаться в умах людей, а не на военном или экономическом поле боя. Пока что мы теряем психологическую инициативу. Наша единственная надежда теперь — подорвать Советский Союз изнутри. Чтобы усилить психологическую войну, надо срочно выявить все слабые стороны и упущения в идеологической деятельности Советов. Найти все щели и лазейки. Наша пропаганда должна влезть в эти щели, смутить умы, подорвать веру советских людей в свои силы, посеять сомнения в правильности и жизненной силе их идей. Наконец, она должна всеми возможными средствами прививать интерес к частному предпринимательству, свободной конкуренции, словом, к капитализму. И тут нам придется, разумеется, прибегать к известной идеологической косметике.