Невидимые бои

Поляков видел, как ленинградцы, проходя мимо дома, молча сжимали кулаки. Какая-то маленькая старушка, увидев кроватку, перекрестилась и громко сказала:

— Изверги проклятые! Постигнет вас кара божья!

В ответ другая старая женщина расстегнула исхудалой рукой воротничок поношенной кофты, сняла с морщинистой шеи крестик и ожесточенно бросила его на землю. Глаза у нее были сухие. Она зло закричала:

— Где бог? Если бы он был, не допустил бы, чтобы Гитлер нам столько горя принес!

Еще одна женщина, стоявшая рядом и горестно рассматривавшая разбитый дом, наклонилась, подняла крестик и протянула его бросившей:

— Возьми. Так нельзя. Грешно.

— Не возьму! — отшвырнула крест старушка. — Каждый день я молилась, каждый день просила у него не дать умереть Вареньке, моей внучке. Умерла Варенька. И все у меня умерли. Я одна осталась. Хватит молиться!

В лице женщины, в ее голосе было столько горя, что все замолчали…

Морозов тоже подошел к окну. Теперь они стояли рядом. Морозов опустил голову. Он вдруг до боли ясно увидел себя с сыном на воскресной прогулке по Неве. Сынишка так любил кататься на речном трамвае. Не будет теперь этих воскресных прогулок. Нет больше сына.

Поляков внимательно посмотрел на Морозова, прошелся по кабинету. Потом подтянул ремень, одернул гимнастерку, застегнул воротничок. Поляков умел заставить себя работать в любое время суток, как бы тяжело ему ни было, и приучал к этому своих подчиненных. Он сел за стол и взглядом дал понять Морозову, что надо продолжать работу. Морозов взял в руки папку с бумагами и вернулся к незаконченному докладу.

У Александра Семеновича Полякова было много забот в эти дни. Командование фронтом приступило к разработке планов боевых операций по освобождению Ленинграда от вражеской блокады. Замысел командования, все его мероприятия необходимо было во что бы то ни стало скрыть от противника. Надо было отвлечь врага операциями местного характера, спутать его карты и тем самым обеспечить внезапность наступления.

Обстановка на фронте, положение в осажденном городе выдвигали перед Ленинградской контрразведкой сложные и ответственные оперативные задачи.

Поляков, обсуждая с Морозовым и Вороновым план действий, неоднократно подчеркивал:

— Ни один шпион не должен проникнуть в Ленинград. Если мы прозеваем и гитлеровцам удастся заслать своих агентов к нам в тыл, если они проберутся в штабы воинских соединений, в военные учреждения и выведают, что у нас делается, партия и народ никогда нам этого не простят.

В разговорах с сотрудниками Александр Семенович часто вспоминал слова командующего фронтом генерала Говорова, как-то сказанные им на Военном Совете, о том, что освобождение Ленинграда от вражеской блокады сыграет немалую роль в разгроме фашистских войск и на всех других фронтах Отечественной войны.

— …Разрешите продолжать, Александр Семенович?

— Да, — ответил Поляков. — Доложите о фактах, которые собраны из показаний разоблаченной немецкой агентуры. Какие разведывательные организации врага действуют против нас сейчас? Каковы планы их действий на будущее?

— На известных вам материалах я останавливаться не буду. Доложу только самые последние данные. Они подтверждают, что специально созданные на территории Прибалтики разведывательные школы ведут подготовку шпионских кадров для действий против войск Волховского и Ленинградского фронтов. Активно разворачивает свою работу сто четвертая абверкоманда, во главе которой стоит подполковник Ганс Шнайдер. Стала до некоторой степени проясняться и деятельность штаба морской разведки, размещающегося в Таллине.

Поднявшись со стула, Морозов протянул Полякову небольшую папку. Александр Семенович развернул ее. В папке лежало несколько листков бумаги, отпечатанных на машинке, и какой-то план.

— Что это? — оживился Поляков. Он быстро просмотрел содержимое папки, затем внимательно начал читать листок за листком. Поднял глаза на Морозова:

— Расскажи-ка подробнее.

— Таллинский штаб морской разведки возглавляет опытный гитлеровский разведчик Целлариус. В подчинении штаба находится несколько разведывательных школ. В этих школах одновременно готовится большое количество шпионов и диверсантов для последующей заброски на различные участки Ленинградского фронта и Балтийского флота. Еще одно важное обстоятельство: стало известно, что Целлариус ведет подготовку к взрыву Шепелевского маяка, которым контролируется вход кораблей на Кронштадтский рейд. Кроме того, Целлариус разрабатывает операцию, результатом которой должен быть захват сторожевого рейдового катера. Диверсанты должны проникнуть в Кронштадтскую базу на этом катере с целью уничтожения отдельных военных кораблей Балтийского флота.

Поляков внимательно выслушал доклад Морозова. Подумав несколько минут, спокойно сказал:

— Вот что, подлецы, задумали! Немедленно сообщите об этих данных Военным Советам фронта и Балтийского флота. Адмирал Трибуц со своими моряками сумеет так ответить Целлариусу, что тот и думать забудет про Шепелевский маяк. Мы им в этом поможем своими средствами. А теперь — немедленно идите отдыхать.