Невидимые нити природы

«Когда затем одна обезьяна стащила во время праздника украшенный пером шлем губернатора и, усевшись с ним на зубце крепости перед большой толпой зевак, пародировала его превосходительство, чаша терпения переполнилась. Все обезьяны из округи города были выселены и изгнаны на уединенные скалы. Однако приказ об их охране остался в силе» (Вальтер Фидлер).

Обезьяны подчинены военному министерству. Особый офицер, «ответственный за обезьян», на канонерке охраняет скалы, где живут маготы. Каждой обезьяне (а их больше двухсот) выделено содержание — четыре пенни в день.

Как только по той или иной причине число обезьян в Гибралтаре сокращается, сейчас же англичане, не жалея средств, привозят новых из Северной Африки. В 1942 году, например, сам Черчилль телеграфировал командующему британскими войсками в Африке: «Немедленно поймайте несколько обезьян для Гибралтара!» И генерал послал отряд солдат ловить обезьян.

Две стаи маготов на Гибралтаре. Одна живет высоко, на недоступных скалах, — эти довольно дики. Но обезьяны другой стаи, обосновавшиеся на полпути от вершины скалы до порта, совсем потеряли и страх, и уважение к людям. Быстро вскочив в открытые окна автомобиля, они тащат из карманов туристов платки, кошельки и прочие вещи и стрелой удирают прочь. Краденое рвут, если оно несъедобно, и бросают. Угнаться за ними совершенно невозможно, да и небезопасно. Стоит схватить одного магота, как он поднимает такой крик, что вся банда тут же спешит на помощь и без страха нападает на людей. Приходится удирать, так как по закону обижать обезьян не разрешается.

После полудня «обезьяний канонир» привозит маготам ежедневный паек: фрукты, хлеб. Он уже много лет служит в этой должности и знает каждую обезьяну по имени. Только к этому человеку гибралтарские маготы относятся уважительно.

Зимние холода Средней Европы маготы переносят неплохо. Однажды 20 лет они жили и плодились в Германии. История такова. В 1763 году граф Шлиффен привез из Северной Африки несколько маготов и поселил их в парке своего имения близ Касселя, на севере Гессена. Для укрытия от стужи обезьянам построили хижины и гроты. Двадцать лет жили и плодились они довольно мирно. Как верные псы, всей стаей провожали графа до границ имения, когда он уезжал в Кассель, и ждали тут его возвращения. Но потом стали безобразничать. У соседа, другого графа, украли кассу с деньгами и спрятали ее на крыше, в желобе. Затем один магот унес из люльки трехнедельного ребенка управляющего имением и залез с ним на фронтон дома. С большим риском повар графа, француз, забрался на фронтон и, приманив обезьяну инжиром, спас ребенка.

Но когда вожак стаи напал на девочку, разодрал платье и вырвал волосы, граф с тяжелой душой приказал перестрелять всех обезьян, а было их уже шестьдесят. По другим сведениям, причиной их буйства и гибели было бешенство, которое занесла в стаю покусавшая обезьян собака. На могиле «германских» маготов поставили памятник, который существует и поныне.

Одногорбый верблюд дромадер. Дикие его предки неизвестны. Домашние же дромадеры живут в Северной Африке, Аравии, Передней и Средней Азии и кое-где в Южной Европе.

Удивительно, что эти пустынные животные довольно долго жили как дикие звери в Испании! И жили не в пустынях и степях, которых достаточно в этой стране, а в… болотах!

Некоторые ученые полагают, что попали верблюды в Испанию вместе с арабскими войсками. Когда же арабы были изгнаны из Испании, верблюды там одичали. Но более вероятна другая версия.

В 1829 году маркиз де Вилла Франка привез в Кадикс с Канарских островов 80 дромадеров, которые предназначались для сельскохозяйственных работ. По разным причинам замысел этот не удался. Верблюды пребывали без надобности. Вскоре они разбежались, одичали, обосновавшись в болотистых равнинах Гвадалквивира. Корма для них там было вволю: сочные прибрежные и водяные растения, а не какие-нибудь колючки и горькая полынь, искони ими потребляемые.

Многие ученые видели этих верблюдов. Известный английский зоолог Абель Чэпмен специально приезжал в Испанию посмотреть на них, так как не верил слухам и хотел своими глазами убедиться в небывалых повадках верблюдов. Их насчитывалось примерно 60 голов, и странно было смотреть, как эти дети знойных песков стояли порой по брюхо в воде и лениво жевали растения, выдергивая их из воды. Появление человека немедленно вызывало панику в стаде, и одногорбые звери кидались бежать не на берег, а, наоборот, дальше в болото и реку, поднимая фонтаны брызг!

В 1950 году осталось только пять верблюдов, прочих истребили браконьеры. Сейчас, кажется, уже ни одного нет.