Невидимые руки

— Будь так добр, уйди, — сказала ему Ингер, но он не обратил на ее слова ни малейшего внимания.

— Это еще кто? — сказал он, повернувшись ко мне. — Это еще кто?

Он повернулся к ней.

— Это еще кто, черт возьми?

— Это тебя вообще не касается, — сказала Ингер и попыталась вытолкнуть его из комнаты.

Он не поддался и подошел ко мне. Несколько секунд я думал, что он вцепится мне в горло.

— Так вот почему ты начал копаться в этом деле! Захотел залезть к ней под юбку?

Я не знал, что сказать.

— Какого черта! — Он посмотрел на нее, потом на меня, потом снова на нее, словно не мог решить, к кому обращается.

— Какого черта!

— Будь так добр, уйди, — повторила Ингер.

Я подумал: что бы я сейчас ни сказал, будет только хуже.

— Уйди же наконец, Халвард.

Он покачал головой.

— Слышите, что она говорит? — сказал я.

Он посмотрел на меня с перекошенным от злобы лицом.

— Что здесь происходит? — сказал он. — Ты сюда переехал? Живешь здесь?

— Уйди же наконец, — сказала Ингер и схватила его за рукав куртки, самообладание вернулось к ней. — Здесь тебе нечего делать.

Он долго стоял и смотрел на меня. Я спокойно встретил его взгляд, и вдруг бешеное напряжение оставило его, мускулы обмякли. Он как-то сразу скис.

— Уйди, — сказала Ингер более мягким голосом. Она уже поняла, что опасность миновала.

Он долго стоял молча, потом пошел к двери, Ингер провожала его. Я слышал, как они негромко поговорили в коридоре, как хлопнула входная дверь.

Вернулась она не скоро и с совершенно потерянным видом. Я подошел к ней, обнял ее, но она как будто вообще не заметила этого.

— Что ему надо было? — спросил я.

Она не ответила.

Я взял ее руку, она выдернула ее.

— Это неправильно, — сказала она. — Нам нельзя быть вместе.

— Тс-с, — сказал я, взял ее под руку и повел в спальню.

— Ну и что теперь? — спросила она.

— Будем спать, — сказал я.

Я заставил ее сесть на кровать, снял с нее рубашку и пристроился рядом с ней, поцеловал в плечо, положил руку на грудь.

— Ты что?

Я попробовал ее поцеловать, но она увернулась.

Я подумал, как бы у нас все было замечательно, если бы не появился Халвард.

В этот момент она очнулась. Повернулась ко мне и встретилась со мной взглядом.

— Зачем тебе все это, Кристиан? Что с нами будет? Ничего не будет, ничего не может быть.

— Это не играет никакой роли, — сказал я. — Мне достаточно того, что есть.

Она хотела что-то сказать.

— Пожалуйста, Ингер, — сказал я. — Давай ляжем. Не думай об этом больше. Давай просто ляжем.

Она безвольно легла на кровать. Я разделся, стараясь прикрыться одеялом, чтобы она не увидела, как сильно я ее хочу, и прилег рядом.

Когда я уже думал, что она наконец успокоилась и заснула, она вдруг сказала:

— Тебе не пора домой?

Я поднял голову и посмотрел на нее. Она лежала, направив взгляд в потолок.

— Нет, не пора.

Я положил голову ей на плечо.

— Ты хочешь, чтобы я ушел?

Очень не скоро она ответила:

— Нет. Останься. Мне так хорошо лежать с тобой.

— Ингер, — сказал я. — Я люблю тебя.

Она не ответила, и немного спустя я услышал по ее ровному дыханию, что она заснула.

Я осторожно выбрался из ее объятий, вытащил свою рубашку из-под одеяла и на цыпочках перешел в комнату, которая в отсветах уличного фонаря была похожа на подводное царство. За окном еще не рассвело. На столе стояли бутылки, стаканы и стопка тарелок. В одной бутылке что-то осталось. Я попробовал вино прямо из горлышка, и щемящее чувство от ночного происшествия исчезло.

Я подошел к комоду, разглядывая стоящие там рамки с фотографиями. Рамки были всех размеров, фотографии и цветные, и черно-белые. На них была изображена Мария в разные периоды своей жизни. На одной Мария и Ингер были сняты вместе. За этой фотографией я нашел маленькую черно-белую фотографию Ингер в овальной рамке. В ней было какое-то ускользающее очарование. Она могла быть снята в наши дни, а могла в конце XIX века. Я стал крутить овальную рамку в руках. Каждый раз, когда лицо Ингер оказывалось перед моими глазами, чувство радости волной растекалось по телу. Удержи этот взгляд, будто просила меня женщина на фотографии, и жизнь твоя обретет смысл.

Зазвонил телефон, но я успел выдернуть вилку из розетки, Ингер не проснулась. На дисплее осталась строчка: «Халвард». Значит, это звонил он. Зачем?

Я сел на диван. В пепельнице лежала сигарета, которой Ингер затянулась пару раз. Ее вполне можно было еще докурить. Диск, который Ингер хотела поставить для меня, лежал на диване. Это была какая-то певица из Бразилии. Потом я заметил трусики Нигер и крепко сжал их в руке. Казалось, они хранили ее тепло. Я поднял их к носу и понюхал. На мгновение мне показалось, что она здесь. Я сидел, держа трусики на губах. Потом положил их на стол перед собой, разгладил и почувствовал, что мягкая ткань впитала в себя влагу моего дыхания.

— Что ты делаешь?

Я вздрогнул. Ингер стояла в дверях, держа руку на плече. Она только что встала и отправилась искать меня.