Невидимые (СИ)

Не оставалось ничего, кроме как подойти и толкнуть украшенную резьбой створку двери и оказаться в просторном коридоре, застланном ковром.

На стенах висели картины, на маленьких постаментах стояли фарфоровые статуэтки. Горели электрические лампы.

- В лавку - направо. К самому - прямо, - сообщил человек, сидевший на кушетке у входа.

- Спасибо, - пробормотал Бирюлев и устремился вперед, к двери с витражным стеклом.

За нею шел оживленный разговор. Репортер помедлил, прислушиваясь.

- Мне когда еще Верка показала. Вот, говорит, смотри: на что похоже? Ну, а там штука такая - точно, как виселица. Так и отвечаю. А она мне: а кто на ней болтается? Ну, тать. - Точно: так и есть. Читается: "тэ", - поведал развязный голос.

- Твердо, что ли?

- Не знаю. Мы названия не учили. Или вот еще: стоит, руки в боки упер, весь нарядный и пока еще при деньгах. Кто таков? Фраер! Ну, точно - "фэ".

- Ферт, - смеялись в ответ.

- Так мы за месяц всю азбуку одолели.

Бирюлев постучал.

- Что-то новенькое. Никак, барышня какая заплутала? - удивился тот, кто хвастался своими познаниями. - Войдите!

***

Просторный кабинет с тремя высокими окнами. Нижняя часть правого разбита. У среднего спиной ко входу - девочка в голубом платье, с пышным бантом на светлых волосах.

На полу дорогой ковер. Слева - стена из книжных шкафов. Справа - ряд кресел. Скульптуры, картины, как и в коридоре. Посредине комнаты - вычурный, массивный письменный стол из красного дерева, с резными, украшенными позолотой ножками.

За ним - плотный человек в бежевом жилете и белой рубахе. Рядом, вольготно откинувшись - добрый городовой в гражданской одежде.

Мысль не успела оформиться.

- Вот это и есть твой дорогой Приглядчик, - объявил полицейский. - Здравствуйте снова, господин Бирюлев.

- Ну, раз так, то располагайтесь, - его собеседник указал широкой рукой на полукресло у стола.

Бирюлев прошел и сел.

- Выпьем? - предложил хозяин, и, не дожидаясь ответа, полез в стол. - Эээ... Пусто. Опять все растащили. Хотя, может, я и сам. Сеня!

На столе лежала свежая газета, рядом - визитная карточка Бирюлева. Как она могла здесь оказаться?

Вошел привратник.

- Будь любезен, принеси выпить.

Так это и есть - невидимые?

Обычный человек. Такого не заметишь в толпе, хотя и возникло смутное чувство, что репортер его прежде встречал. Лет тридцать пять - сорок. Лицо приятное. Аккуратные тонкие усы над пухлыми маленькими губами. Редкие светлые волосы завивались легкими кольцами.

- А ведь мы уже виделись. Однажды. У меня хорошая память, - он словно прочитал мысли. Широкоулыбнулся. Ямка на бритом подбородке стала глубже, как и лучи морщин, что шли от лукавых голубых глаз. У него не было верхнего переднего зуба.

Хозяин красного дома не внушал страха. Более того, он располагал к себе.

- Ну-с, скажи-ка, Георгий, как ты нашел дорогу? Где мое слабое место? - спросил мягко, будто шутил.

- Мне сказали на берегу...

- Ну, конечно. Точно, - он принялся рассматривать холеные ногти.

- Непредвиденное обстоятельство, - уточнил городовой.

- Даа... Вот же Алекс... Ну, да ладно. Там я сам был виноват.

- И как только выбралась отсюда?

- Хороший вопрос. Но ничего. Это поправимо.

Привратник вернулся с двумя бутылками коньяка. Хозяин шепнул что-то ему на ухо. Разлил по трем стаканам, придвинул один Бирюлеву.

- За знакомство?

Чокнулся с обоими, глотнул. Крепкий напиток обжег горло. Репортер закашлялся.

- Прошу прощения, господин...?

- Василий Николаевич. Но ты можешь звать меня Легкий.

Он протянул руку.

- А это Соловей. Хотя вы ведь и без того знакомы.

- Но до сих пор не представлены. Свиридов, Михаил Петрович. Но - увы - не родственник вашему тестю, - Бирюлев пожал еще одну ладонь. Влажную.

- Ну что... Спасибо тебе, Приглядчик. Сказал бы, что за работу, но ведь ты сам, по доброте душевной. Ценю. Порадовал, брат - я все твою новую газету читаю и читаю. Да что уж там - и прежние тут у себя держу.

- Червинский много нам хлопот доставлял, - заметил полицейский.

- Да, я написал о нем, но ведь в статье ни слова... - захмелевший от коньяка Бирюлев отчаянно собирался с мыслями.- Редактор убрал фамилию.

- Негодник,- добродушно откликнулся Легкий.

- Ну, об этом не беспокойся. Все, кто нужно, поймут все и так. Так что, братец, ты и в самом деле уладил нашу проблему. С этим участком больше хлопот не будет.

- Разве Червинский не с вами?

- Он? - брови городового достигли едва ли не середины лба. - Что ты! Он - прямо заноза. Весь такой правильный и неподкупный - куда бы деться. С ним найти общий язык не вышло.

Как такое возможно?

- Да и старый тоже заломался. Нет быошибку признать и извиниться, как положено. Шутить вздумал. Мне пришлось собственную вещь у него купить. Он о том узнал, но исправиться не захотел.

- Узнал о чем? Что вы...

- О том, что я его покупатель? Да. Без подробностей, конечно, к чему они.