Невидимые силы

Владимир Иванович смотрел на бродягу мрачно, не испытывая к нему никакого сочувствия. Он родился и вырос в крайне неблагополучной семье, знал, что такое настоящая бедность, не имел особых способностей ни к чему и прошел через годы унижений, прежде чем получить хоть какое-то образование и устроиться на приличную работу. Жгуту было совершенно непонятно, как мог такой одаренный человек (а умение прорицать — настоящий Божий дар) отвернуться от всех открывающихся ему возможностей и выбрать бродяжничество и деградацию.

Жгут знал, что должен более снисходительно относиться к таким людям. Возможно, этот человек испытал много боли, страдал, пережил какую-нибудь личную трагедию. Поработав оперативником, Жгут хорошо разобрался в разного рода девиациях. Однако ему был глубоко чужд ход мыслей этого пропащего прорицателя. Потому он сперва тяжело вздохнул и поморщился, а уже после этого поправил на голове кепку и обратился к Мигелю:

— Отойди в сторонку, а я с ним поговорю.

Испанец не стал спорить. Он отошел на несколько шагов и остановился под сенью дерева.

К бродяге Жгут подошел спокойной, уверенной походкой. Остановился рядом и сказал:

— Привет, дядь Толь! Как оно ничего?

Прорицатель запрокинул голову и посмотрел на него снизу вверх, сощурив левый глаз. Потом сплюнул Жгуту под ноги и сказал:

— Лучше не бывает. Вот только пойло приходится потреблять дешевое. И это напрягает.

«Господи, как же он воняет!» — подумал Владимир Иванович.

Дядя Толя достал из кучи мусора недоеденный кем-то бутерброд, тщательно обдул его со всех сторон, после чего сунул в карман куртки. Снова посмотрел на Жгута и мрачно изрек:

— Он дешевого пойла у меня ссыхаются мозги. Хотя, может, это и к лучшему. Думать вообще вредно.

— Почему? — поинтересовался Жгут.

— А ты не знаешь?

— Нет.

Тогда дядя Толя поднял указательный палец и назидательно произнес:

— Да потому что от многих мыслей многие печали. Думы делают человека несчастным и больным. Вот так-то.

Владимир Иванович натянуто улыбнулся.

— Думаю, такой взгляд имеет право на существование, — сказал он. — Слушай, дядь Толь, мне требуется твоя помощь.

— Вот как? — бродяга прищурился. — Кажется, я на вас уже не работаю.

Жгут достал из кармана плаща бумажник, вынул из него пятисотенную купюру и протянул дяде Толе. Тот взял бумажку, свернул ее и положил в тот же карман, где у него уже лежал недоеденный бутерброд.

— Ну? — сказал он. — И чего тебе от меня надо?

— Ты слышал про Кулон Чивера? — прямо спросил Жгут.

— А кто про него не слышал? Это один из тридцати шести артефактов древности, про них рассказывают каждому стажеру Бюро на первом же занятии. А почему ты спрашиваешь?

Жгут вздохнул и нехотя проговорил:

— Он снова объявился.

На мгновение лицо дядя Толи оцепенело, затем он усмехнулся:

— Вот как? Значит, твой шеф плохо поработал пятнадцать лет тому назад. Передай ему мои соболезнования.

— Я бы передал, но не могу. Келлер заманил Платона в ловушку и попытался уничтожить.

— Значит, этот дьявол Келлер тоже жив? — дядя Толя удивленно покачал головой. — Ну и дела. Платон не только проворонил кулон, но и не смог разобраться с эксом-универсалом?

— Келлер — не просто экс, — возразил Жгут.

— Вот как? А кто же он?

— Его сущность никому не известна.

Дядя Толя помолчал, посмотрел на проходящих мимо редких прохожих, потом сказал:

— Ну, тебе виднее. А я-то зачем тебе понадобился?

— Помоги мне найти кулон, Платона и девушку по имени Настя Лаврова.

Дядя Толя долго молчал, потом с хмурым видом произнес:

— Я давно не работаю по профилю. Талант поистерся. Обращайся к молодым эксам-прорицателям, а я, считай, на пенсии.

— Никто из прорицателей не работает с нами, — сказал Жгут.

Дядя Толя усмехнулся:

— И правильно делают. С вами, контролерами, только свяжись. Утащите в ад быстрее, чем черти. И я — яркий тому пример.

Жгут почувствовал острое желание дать глумящемуся прорицателю подзатыльник, но сдержался.

— Дядь Толь, будь человеком, — сказал он. — Ты наша единственная надежда.

— Вот как? Значит, ваши дела и впрямь плохи, — дядя Толя картинно вздохнул. — Ладно. У тебя есть еще деньги, контролер?

— Сколько нужно? — спросил Жгут.

— Давай все, что есть.

Владимир Иванович достал из кармана бумажник, а из него — пачку рублей, долларов и евро. Протянул их дяде Толе. Тот взял пачку и, не пересчитывая, засунул во внутренний карман куртки. Затем сказал:

— А теперь дай мне свои руки, контролер.

Жгут протянул руки, и дядя Толя ухватил их своими огромными загорелыми клешнями.

— Думай про кулон, Платона и эту девушку, — приказал он. — Только думай усердно, врачи запретили мне напрягаться.

Владимир Иванович наморщил лоб. Прошло секунд тридцать. Прорицатель выпустил руки Жгута из своих клешней и сказал:

— Платона я среди живых не вижу. Кулон — у мага-птичника. Птичник — в районе метро «Сокол», но где именно, я определить не могу. Что до девушки Насти Лавровой, то ее я вижу вполне определенно.

— И где она?

Дядя Толя поманил контролера корявым пальцем. Тот нагнулся, и прорицатель шепнул ему на ухо несколько слов. Брови Жгута взлетели вверх. Он посмотрел на дядю Толю и удивленно уточнил: