Невидимые силы

Настя хотела вырваться, но он крепко держал ее за плечи. Настя снова зажмурилась. И снова порыв ветра ударил ей в лицо. И снова все резко изменилось. Ощущение было такое, будто она шагнула с мороза в жарко натопленную комнату.

— Африка? — услышала она голос Келлера. — Забавно. Но говорят, здесь водятся львы. Вон, кстати, один из них.

Настя услышала звериный рев. Она открыла глаза и увидела огромного коричневого льва, несущегося к ним большими прыжками по выжженной африканской саванне.

Она опять зажмурилась. Новый порыв ветра. Настю словно окунули головой в ледяную воду.

— Я все равно вас не отпущу! — крикнул Келлер, перекрывая шум водопада, под которым они стояли.

Порыв ветра — и водопад исчез. Теперь вокруг был городской тротуар с редкими прохожими, испуганно шарахнувшимися при появлении Насти и Келлера в разные стороны.

— Что вам от меня нужно? — спросила обессиленная, вымокшая до нитки Настя, глядя в холодные, невозмутимые глаза Келлера. Его волосы лежали на плечах мокрыми прядями. С плаща на асфальт стекала вода.

— Вернитесь туда, откуда мы начали путь, — сказал Келлер. — Прямо сейчас. И мы продолжим этот разговор.

— Вы меня убьете?

Он покачал головой:

— Нет. Вас ждет гораздо более интересная участь.

Настя вгляделась в его светлые глаза, и вдруг ей показалось, что она что-то в них разглядела, что-то живое — словно стайку мальков на дне мертвого колодца.

— Мигель прав, это что-то личное, да? — снова заговорила она, продолжая смотреть Келлеру в глаза. — Что у вас стряслось с Платоном? Не поделили женщину?

Глаза супермага чуть потемнели — «мальков» стало больше, и «вода» уже не казалась такой мертвой.

— Я угадала! — Настя иронично прищурилась. — И что с ней было не так? Она флиртовала с Платоном?

Келлер разжал губы и тихо произнес:

— Замолчи.

Настя торжествующе усмехнулась. Она поняла, что нашла слабое место Келлера.

— Нет, все было гораздо хуже, верно? — продолжала она. — Ваша возлюбленная оказалась обычной шлюхой. Вероятно, она переспала с Платоном. И, скорей всего, не с ним одним.

Зрачки Келлера расширились.

— Заткнись! — с ненавистью процедил он.

— Что ж, я ее понимаю, — хмыкнула Настя. — Платон Багратович — очень красивый мужчина. И я бы на месте вашей крали…

И тут он допустил ошибку — на мгновение выпустил ее правое плечо, намереваясь влепить ей пощечину, и Настя этим воспользовалась. Она резко, изо всех сил толкнула Келлера в грудь и быстро представила себе то место, где оставила Мигеля и Машу. Келлер разжал пальцы всего на секунду, и Насте этого хватило.

То, что «прыжок» состоялся, она поняла по ледяному порыву ветра, ударившему в лицо. А потом услышала стрекотание сверчков. Настя снова оказалась на сельском кладбище, одна, без Келлера. Но ни Маши, ни Мигеля здесь уже не было. Лишь труп полуэкса, убитого Мигелем, лежал у ржавой оградки.

— Настя! — услышала она странный голос.

Обернулась. Кто-то стоял под деревом, чей-то черный силуэт, черт лица было не разглядеть в сумерках. Настя на всякий случай отступила на шаг.

— Кто вы? — спросила она.

И ту же почувствовала, как что-то ударило ей в голову — сперва мягко, как легкое опьянение, а затем сильнее — будто чья-то настойчивая, не терпящая возражений сила вторглась в ее сознание. На Настю накатила волна смертельной усталости. Ноги под коленями ослабли и стали ватными, веки отяжелели.

— Настя, это я, — снова заговорил он. — Неужели ты меня не узнала?

Девушка схватилась слабеющей рукой за железную оградку. Никогда в жизни она не чувствовала себя такой уставшей.

— Илья? — слабо пробормотала она.

Он шагнул из тени вперед, и Настя увидела его лицо. Лицо это было ужасно.

Когда-то симпатичное, оно сильно и страшно изменилось, хотя его все еще можно было узнать. Илья был похож на ожившего мертвеца. Волосы его сильно поредели, кожа стала землисто-бледной, глаза подернулись желтоватой поволокой, как у слепца.

Он медленно приблизился к Насте. Бежать она не могла, из нее словно высосали все силы. И процесс этот продолжался. Встав перед Настей, Илья посмотрел ей в глаза. Зрачки его мутновато-голубых глаз приобрели форму вертикального овала, характерную для пресмыкающихся.

— Что с тобой? — хрипло прошептала Настя.

— Я хотел жить, — тихо ответил он. — И я живу. Прости, Настя.

И он странно улыбнулся.

«Какие черные у него зубы», — промелькнуло в угасающем сознании девушки.

— Ты… стригой, — едва ворочая языком, вымолвила она.

— Да, — сказал Илья. — Я этого не хотел… Но так уж получилось.

Ноги Насти подкосились, и она вцепилась в ограду двумя руками, пытаясь устоять. Сил хватило только на это.

Илья пристально смотрел на нее, укрепляя их связь — связь хищника с жертвой. Но вдруг что-то у него внутри дрогнуло. При виде ее усталого нежного лица, ее приоткрытых губ, которые он недавно целовал, острых плеч, которые он обнимал, его неожиданно охватило чувство горечи и огромной потери. Вспыхнувшая в нем звериная ярость внезапно притупилась, отступила, дав место обычным человеческим эмоциям. Он вдруг почувствовал, что задыхается от тоски, ужаса, жалости и страшного одиночества.