Невидимые силы

— Nos vemos al rato[3], — отозвался Платон Багратович и тоже слегка склонил голову.

Мигель повернулся и вышел из кабинета. Когда дверь за ним закрылась, Платон Багратович с досадой проговорил:

— Ну, испанцы, ну, разгильдяи! А еще Европа.

Он откинулся на спинку стула и напряженно сдвинул брови. Задумался о кулоне, о Келлере, вспомнил тот роковой день у московских баррикад, после которого жизнь его изменилась раз и навсегда, — и тяжело вздохнул. Двадцать лет назад он и представить себе не мог, что привычный реальный мир имеет столь страшную и неправдоподобную изнанку. И как хорошо, что нормальные люди не видят и не знают всего этого!

Платон Багратович посмотрел на фотографию в рамке, стоящую у него на столе. Юная девушка, весело глядя на Платона Багратовича, улыбалась счастливой улыбкой, ветер развевал ее длинные рыжие волосы.

Платон Багратович протянул руку к фотографии, нежно провел кончиками пальцев по лицу девушки и пробормотал:

— Ника…

3

— Далеко еще? — спросила Настя.

Жгут качнул головой:

— Нет. Здесь рядом.

Он остановился посреди коридора и полез в карман за своим портсигаром.

— А кто такой этот шеф? — спросила Настя, глядя, как Владимир Иванович вынимает из портсигара леденец.

— Начальник Московского Бюро.

— И что в нем такого особенного?

— Кроме того, что он гений, ничего. Я знал много хороших контролеров, дочка. И всему, что они умели, они научились у Платона. Благодаря ему мы можем противостоять эксам.

Сунув леденец в рот, Жгут убрал портсигар в карман плаща.

— Может, не будем его тревожить? — осторожно сказала Настя. — У него наверняка много дел.

Владимир Иванович усмехнулся:

— Не волнуйся. Платон может размазать нас по стене одним взглядом, но он человек добрый, и если размажет, то сделает это безболезненно и мгновенно.

— Спасибо, утешили, — усмехнулась Настя. — Значит, это Платон научил вас махать тростью? Что ж, трость — это сила.

— Иронизируешь?

— Угу. А если честно… Удивительно, как это эксы до сих пор вас не перебили. Должно быть, они не так сильны, как кажутся. Или вы тут все тоже эксы?

Владимир Иванович сдвинул брови:

— Среди наших оперов примерно половина — эксы и полуэксы. А вторая половина — обычные люди. Только хорошо тренированные. Нагрузка, конечно, большая, но Платон привлекает на службу только самых сильных и выносливых. Давай скорее! Думаю, шеф нас уже ждет.

Настя думала, что идти придется далеко, но Жгут остановился уже возле следующей двери. Он снял кепку и пригладил ладонями волосы. Затем кашлянул в кулак и хотел постучать. Но дверь открылась сама.

В коридор вышел очень высокий, худой, черноволосый мужчина в сером свитере и темной ветровке. С левой стороны в волосах у него белела седая прядь.

Окинув Жгута и Настю беглым взглядом, он отвернулся и быстро зашагал по коридору. Настя посмотрела ему вслед и спросила у Владимира Ивановича:

— А это кто?

— Понятия не имею, — ответил Жгут.

Он поднял руку и трижды коротко стукнул в дверь.

— Войдите! — отозвался приятный мужской голос.

Владимир Иванович распахнул дверь, положил руку Насте на плечо и слегка подтолкнул ее вперед:

— Входи, дочка!

Волнуясь, как школьница перед экзаменом, Настя переступила порог кабинета шефа «Бюро по отлову экстрасенсов» (как мысленно его окрестила).

Она увидела широкий стол и несколько небольших кресел. Возле стола, сунув руки в карманы брюк, стоял высокий мужчина. Он сурово смотрел на лежащую на столешнице телефонную трубку.

Жгут хотел что-то сказать, но Платон Багратович жестом остановил его и указал им с Настей на кресла. После чего сухо произнес, глядя на телефон:

— Товарищ генерал-майор, я все же настаиваю…

— Оставь этот официоз, Платон Багратович, — перебил его голос из динамика телефона. — Я тебя уважаю и верю тебе. Но решаю не я один. Пойми, твое подразделение давно собираются закрыть. И то, что вас до сих пор не разогнали, а твои сотрудники получают зарплату, — это просто результат инертности нашей системы.

Настя, только что усевшаяся в кресло, покосилась на Жгута — ей было неловко слушать чужой разговор, но Владимир Иванович не выглядел смущенным, и девушка решила, что, вероятно, в этом офисе ни у кого друг от друга тайн нет.

— Когда я работал в конторе, недоверчивых тоже было много, — сказал Платон Багратович, хмуро глядя на телефон. — Но если ты посмотришь на мой послужной список…

— Платон, я же не на тебя наезжаю, — перебил голос из динамика. — Ты был отличным опером, а потом отличным начотдела. Под тебя создали целое подразделение, но сейчас… Сейчас просто другие времена. Поликарпов ушел в отставку. А без поддержки замминистра…

— Ладно, — сказал Платон Багратович. — Я тебя понял. Только если какой-нибудь экс снова беспрепятственно пройдет в инфоцентр и скопирует документы из секретного хранилища — меня на помощь не зови. Договорились?

Голос из динамика не ответил. Несколько секунд висела пауза, после чего собеседник Платона Багратовича недовольно проговорил:

— Платон, я попробую повлиять. Но обещать ничего не могу. Бывай.

Раздались короткие гудки — связь прервалась.