Невидимые тени

Олешко открыл холодильник и достал кастрюльку с отбивными. Кот заинтересованно поднял голову и уставился на него с хищным интересом.

– Что, брат, мяса хочешь? Продажная ты шкурка. – Олешко выудил из кастрюльки на тарелку пару отбивных и поставил ее в микроволновку. – Слезай со стола, я поесть собрался.

Буч всем своим видом показывал, что всецело поддерживает начинание Павла насчет поесть, спрыгнул со стола и уселся копилочкой около мисок. Усмехнувшись, Олешко положил ему половинку отбивной, достал из микроволновки тарелку и устроился за столом. В квартире Ники он чувствует себя абсолютно свободно. Когда-то она была для него и домом, и рабочим местом – он пришелся здесь ко двору, привык, что ли, и к нему привыкли, считая его практически родственником. А потому ключи ему были вручены хозяйкой самолично еще два года назад – «ой, ну мало ли тебе понадобится, а никого дома не окажется, так что ж тебе, на улице голодному куковать?» – Павел воспользовался ими всего-то второй раз. Ощущение было такое, словно он пришел к себе домой. Павел улыбнулся своим мыслям, ощущая, как уютная тишина этой квартиры умиротворяет его.

Заварив кофе, он достал телефон и набрал номер Панфилова. Как бы то ни было, но второй шеф и друг должен знать о случившемся.

Кот коротко мяукнул и прыгнул на стол – Павел зазевался, разговаривая по телефону, и Буч воспользовался этим, чтобы утащить из его тарелки половинку отбивной, которая по чистой случайности оказалась в тарелке человека – кот никогда не ворует, он просто берет свое.

* * *

– То есть ты совсем не знаешь, как твоя коллега оказалась в подъезде?

Ника вытирает поручни лестницы, а Майя моет ступеньки. Они заканчивают уборку последнего подъезда, вдвоем дело идет веселей.

– Понятия не имею. – Майя вздохнула. – Я вообще никого из них не знаю. Убираюсь рано, и только здесь – с жильцами у ЖЭКа договор насчет меня тоже. Нравлюсь я им, понимаешь?

– Еще бы не понять! Ты и нам всем нравишься.

– Да ну… – Майя сполоснула тряпку, выкрутила ее и взяла ведро. – Воду вылью, и поедем.

– Так что насчет убитой?

– Ах да. – Майя вынесла ведро во двор и выплеснула воду в ливневку. – Нет, я не знаю, почему она там оказалась. Я же говорю – никого из них толком не знала. Ну, при встрече здоровались, и все.

– Понятно. А где жила твоя коллега?

– За мостом, на улице Победы. – Майя собрала тряпки, сложила их в ведро, сняла перчатки, бросила их туда же и заперла в шкафчик около подъезда. – Все, порядок, можем ехать.

– Я вот что думаю. – Ника накрутила на палец прядь волос. – А давай заедем к ней домой, может, она кому-то из близких сказала, зачем пошла в твой дом?

– Я даже не знаю, есть ли у нее близкие. Ну, то есть были они у нее или нет. К тому же их полиция уже, скорее всего, опросила.

– Ну вот и узнаем. – Ника вытерла руки от талька, который был в перчатках, и ей с каждой минутой идея поехать домой к убитой Светке казалась все более привлекательной. – Если даже полиция спрашивала, мы-то об этом никогда не узнаем. Давай же, Майя. А потом в клуб поедем, я тебе все покажу. Во сколько у тебя курсы?

– В полшестого.

– Времени – вагон. Едем.

Они садятся в машину и едут по дворам. Ника ведет осторожно – на внутридворовую дорогу свободно может выскочить ребенок или домашнее животное, старики тоже, случается, не всегда замечают приближение машины и попадают под колеса.

– Вот здесь.

Дом очень старый и, похоже, предназначен под снос. Когда-то оштукатуренные стены сейчас просвечивают ячейками дранки, ветхие оконные рамы с пыльными стеклами, двери в подъездах едва держатся на петлях.

– Вот черт… – Майя оглядывает грязный двор. – Гарлем какой-то.

– Потому и сносят эти бараки. – Ника паркует машину поодаль. – Идем, что зря вздыхать.

Они выходят из машины и идут к дому. Чем ближе подходят, тем явственнее ощущается жуткий запах сортира, исходящий откуда-то совсем рядом.

– Фу, какая воньба… – Ника морщит нос. – Никогда бы не подумала, что совсем недалеко от центра города может быть такая клоака.

– Смотри, табличка строительной компании. Дом расселяют и будут сносить.

– Давно пора. – Ника снова поморщилась. – Здесь даже канализации нет – видишь, во дворе сортир стоит? А жильцы выливают горшки из окон, похоже.

Майя соглашается – пространство под домом залито экскрементами и воняет мочой.

– Чистое Средневековье… – Майя старается не дышать носом. – Хуже всего то, что я не знаю, в какой квартире Света жила.

– А мы сейчас спросим. – Ника решительно идет в подъезд. – В таких домах все друг друга знают, мы позвоним в любую квартиру и спросим, где жила покойная.

– Ника, это идея не очень… В таких домах живут, конечно, разные люди, но я точно знаю, что среди них практически нет трезвых.

– Это-то я и сама понимаю. Но мы посулим за информацию денег, и нас проконсультируют.

– Давай лучше позвоним Максиму. Или еще кому-нибудь.

– Глупости! – Ника фыркнула от возмущения. – Мы и сами отлично справимся.

Майя понимает, что спорить бесполезно, и входит в подъезд вслед за Никой.