– Майя, подумай вот о чем. – Матвеев смотрит на нее с болью. Ему невыносимо видеть, что она во всем винит себя. – Подумай о десятках детей, которые стали слышать и говорить, жить полноценной жизнью, состоялись, и все благодаря тому, что твой муж был хорошим, настоящим человеком. Подумай о тех людях, которым вы оба помогли – а их тысячи, учитывая, что твой муж закупал для больниц медицинское оборудование, без которого могли быть потеряны многие жизни, а благодаря ему эти люди живут. Разве это было ненастоящим? Так я тебе скажу: только это и есть настоящее. То, что человек оставляет после себя другим людям. Кто-то оставит парк, в котором мамочки будут мелюзгу выгуливать, кто-то – спасенных больных, а кто-то – спасенные судьбы. Или картины, книги, дома и мосты, и все это расскажет тем, кто придет потом, как мы видели мир. Не бронзулетки, не очередной лубочный храм для кликуш, не счета в банках, а то, что отдает человек другим людям честно и с чистой душой, выполняя свою работу или делясь заработанным, вот это и есть настоящее. В остальном же не надо обвинять себя. Я не считаю, что встреча с тобой принесла мне горе. Все как раз наоборот.
– Короче, голубки. – Ника поднимается и идет к двери. – Я пойду будить своего кота и своего мужа. А вы поднимайтесь и заправляйте диван, подушки к нам в спальню, в шкаф.
Она выходит, закрыв за собой дверь, а Майя растерянно смотрит на Максима.
– Как голова, прошла?
– Почти. – Он осторожно проводит пальцем по ее плечу, и это совсем не тот жест, что у Олешко. – Боюсь только, что я ее потерял.
И в комнате вдруг стало жарко, утренний холод испуганно метнулся обратно на балкон, и Майя знает – так будет теперь каждый день. И каждое утро. И мужчина, который сейчас с ней, предназначен ей одной. И он будет с ней, даже если это последний день в их жизни. Она у них отныне одна на двоих. Этот мужчина настоящий, понятный и теплый, и его безусловная любовь придает смысл всему, что есть в жизни, которую она построила. Неважно, как ее зовут, она – это она, и то, что есть у нее, она сделала для себя сама.
– Наверное, объявлять о помолвке сейчас не время. – Матвеев обнимает Майю, чувствуя, что огонь, бушующий в нем все эти дни, не угас и вряд ли угаснет в ближайшее время. – Но я бы очень этого хотел. Ладно, я что-нибудь придумаю.
Дверь приоткрылась, и в комнату проскользнул Буч. По-хозяйски прошел на балкон, подошел к большой кастрюле, в которой Ника отстаивала воду для полива цветов, и принялся жадно лакать. Ночное приключение не прошло для него даром.
12
– Пора подвести итоги.
Олешко, наевшийся до благостного состояния Будды, достигшего нирваны, обвел взглядом собравшихся. Это его друзья, люди, которые стали надежной гаванью для него в тот момент, когда он уже готов был возненавидеть весь мир и себя в нем. Они примирили его с ним самим, научили сосуществовать вместе его темную и светлую стороны, и за любого из них Павел готов сделать многое. Потому что уверен – каждый из них сделает для него то же самое. Они знают о нем все, но тем не менее считают его своим другом. Они дали ему то, чего у него не было, – жизнь, в которой есть место ему самому.
– Паш, в части случившегося мы уже и сами разобрались. – Ника осторожно поглядывает на Майю. – Ты просто изложи дело так, как оно обстоит на сегодняшний день, а дальше мы вместе подумаем, как выбраться из этой каши.
– Никуша, из этой каши нам выбраться будет очень сложно, а потому я прошу внимания, ребята. Ничего не упустите, дело запутанное.
– Паш, ты можешь для начала сказать, что это за история с куклой? – Валерия уже уложила детей и довольна, что может посидеть вместе со всеми. – Зачем ты велел отнести ее в сейф, а взамен купить похожую и одеть ее так же? Очень любопытно.
– Лера, всему свое время. – Павел улыбнулся, но глаза его остались серьезными. – Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Итак, класс, прошу внимания.
Они смотрят на него со спокойным интересом, и он снова радостно ощущает их общность, видит, что они готовы рискнуть своим счастьем и покоем ради женщины, которую знают в прямом смысле без году неделю. И никому из них не кажется это ни странным, ни необычным. Человек в беде, не бросать же его!