Невидимые знаки (ЛП)

— Не обращайте на них внимания. Просто устали и хотят спать. — Данкан сделал шаг назад. — Итак, что привело вас на ФиГэл?

Перед тем, как я смогла ответить, я услышала шаги позади себя, за которыми последовал вздох.

— Вы.

Когда я обернулась, мое сердце пропустило удар. Мой взгляд упал на ярко-голубые глаза, так очаровательно обрамленные в черные очки.

Мужчина из Лос-Анджелеса.

— Вы.

Он ухмыльнулся.

— Я только что это сказал.

— Что вы здесь делаете? — Нервная дрожь прошлась по моей коже, добавляясь к потрясению после турбулентности.

— Я думаю то же, что и ты.

Водитель вмешался.

— Вы мистер Оук?

Он отвел взгляд от меня.

— Да, это я. — Закидывая свой рюкзак на плечо, он провел рукой по густым, темным волосам. Локоны сразу же упали на лоб, будто утверждая, что они тоже часть лица и отказывались сдаваться. Его кожа была идеально белой, как у настоящего англичанина, в то время как рост и накачанные мышцы намекнули, что он, должно быть, больше фермерский мальчик, чем аристократ.

В моей голове рисовались картинки, как он трудится под палящим солнцем (без рубашки, естественно), а его очки сползают по вспотевшему носу.

Я никогда не думала об очках с сексуальным подтекстом (это больше неудобство) но на нем они сидели... святое дерьмо.

Его внимание вернулось ко мне. Он наклонил голову и облизал нижнюю губу.

— Я удивлялся, куда ты исчезла.

— Простите. — Я ненавидела, как его хриплый голос скользнул под моей одеждой, будто он уже видел меня голой. Я терпеть не могла, как его акцент заставлял отменить множество моих правил и просить его рассказать о себе и поделиться моей историей взамен. Я никогда не хотела разговаривать о себе... так почему он? Что делает его особенным?

— В самолете. Ты сбежала, когда мы приземлились.

Мое сердце остановилось.

— Подожди. Ты видел меня на борту? — Моя кожа вспыхнули от смущения. Он видел, как меня рвало? Он был свидетелем психованной идиотки, запихивающей в свою куртку столько вещей, сколько могло поместиться в карманы, несмотря на то, что в этой жаре куртка была неуместной, и все потому, что у нее безумная идея, что после падения с высоты тысяч метров, она выживет в штормовом океане?

Прекрасно.

Чертовски блестяще.

— Я видел тебя. Даже хотел подойти и поговорить. — Его взгляд скользнул по моему носу, щекам и губам, проявляя больше вольности, чем следовало бы незнакомому человеку. Его чертовы очки сверкали в огнях, притягивая все мое внимание на ту его часть, от которой я хотела убежать.

Подождите...

Хотел поговорить со мной, но не подошел. Видимо, потому, что он видел меня в моем сумасшедшем великолепии.

Мой голос нервно дрогнул.

— И почему не сделал?

Зачем ты спрашиваешь?

Я не хотела знать, что его остановило. Но я договорилась с собой, что возрожу себя по приезду домой. Кого бы он ни видел в самолете, этого человека больше не существует.

Тогда какая тебе разница, если ты больше не тот человек?

Заткнись!

Господи, я раздражаю саму себя.

Его брови изогнулись в совершенно озорном виде.

— Почему не сделал, что? — Связь между нами накалилась за секунды.

Серьезно?

Он привлекал меня, и я, как глупая рыба, не могла пройти мимо крючка.

— Не подошел заговорить со мной?

Внезапно раскаленное сознание взорвалось его звонким смехом.

— Ох. Скажем так, у меня были свои причины.

Мои щеки вспыхнули, будто он ударил меня физически. Я не знала, как на это реагировать.

Должна ли я быть впечатленной, что он заметил меня, и не волноваться, почему он не подошел, или огорчиться, что я его интересовала, но не достаточно, чтобы привлечь к общению?

Эгоистичный придурок.

Данкан рассмеялся себе под нос, возвращаясь к своей жене.

Мистер Оук заметил, что за нами наблюдали и краткий проблеск человека, который преследовал то, что он хочет (но по какой-то причине не преследовал меня) исчез, оставив вежливого незнакомца.

Он помахал семье Эвермор.

— Гэллоуэй. — Его взгляд опять обратился ко мне. Наклонившись вперед, он протянул руку. — Во всяком случае, мы говорили сейчас, так что ничего страшного. Как я только что сказал... я Гэллоуэй.

Машинально я подала руку для пожатия.

Большая ошибка.

Колоссальная ошибка.

В момент, когда мы соприкоснулись, моя кожа вспыхнула от смущения, которое превратилось в сексуальный туман, смешиваясь с потом из-за влажных тропиков, скатываясь грязной капелькой по моему позвоночнику.

Его прикосновение почувствовалось как сотни фейерверков — ярких, мерцающих и абсолютно живых, по сравнению с моей плотью.

Его рот открылся.

Пальцы сжались вокруг моих.

И водитель громко закашлял, роняя ручку у моих ног.

Ахх! Я отскочила в сторону, выдернув руку из руки Гэллоуэя, оставаясь в замешательстве и не совсем расстроенной, что прикосновение было разорвано.

Что, к черту, это было?

И почему я в равной степени очарована и чувствую отвращение к этому дерзкому английскому мужчине, который одновременно и похвалил и оскорбил меня, и все на одном дыхании?