Невидимые знаки (ЛП)

Только одно упоминание о еде вызвало во мне всплеск примитивных желаний и необходимость разломать на две части раковину невинного создания и, немедля ни секунды, высосать его мясо.

Если бы только у меня был швейцарский армейский нож, то я бы мог сделать это.

Я взглянул на мой костыль. Я мог бы разбить раковину, чтобы открыть... но тогда мясо будет в песке. Несмотря на то, что мое тело требовало пищи, я не мог себе позволить терять ее. Только не тогда, когда это может быть единственный моллюск, которого нам удастся найти.

— Да. Мы можем. Но прежде чем мы это сделаем... давай посмотрим, сможем ли найти еще, да?

Она надула губки.

— Но я хочу съесть сейчас.

— Я тоже. Но мы не можем забыть о твоем брате и Эстель, не так ли? Это было бы нечестно.

Ее желудок издал урчание, дикость завладела ее взглядом. Она не могла отвести взгляд от моллюска, но постепенно, переключилась с яростного монстра на сопереживающую девочку.

— Полагаю так.

Прыгая вперед, я сделал еще одно углубление костылем.

— Я делаю углубления, а ты ищешь, хорошо? Потому что я не могу нагибаться.

Я наблюдал за тем, как Пиппа, промокшая от того, что приземлилась на попку, подползла на четвереньках к новому углублению и засунула руки в него.

Я затаил дыхание, пока она искала.

Пару мгновений спустя, она запищала от радости. Вскидывая руки вверх, она продемонстрировала еще одного моллюска.

Если бы я только мог двигаться, я бы схватил и закружил ее, как сумасшедший идиот. Вместо этого, все, что мог сделать — погладить ее по голове и сглотнуть свое ощущение счастья.

— Хорошая работа, Пиппи.

Она улыбнулась.

— Одна для меня, одна для Коннора. Теперь нам нужно для тебя и Стель.

— Стель?

— Да, она сказала мне, что я могу называть ее так.

Я ненавидел чувство ревности, что вспыхнуло у меня по отношению к тому, что маленькой девочке было позволено называть ее сокращенным именем, тогда как я целовал Эстель, желал ее, и хотел, чтобы она находилась рядом со мной.

У меня не было ничего, что я мог бы предложить ей.

Но теперь... Пиппа и я, мы нашли надежду.

Я покажу ей, что я лучше чем то, что из себя представляю.

Обводя взглядом огромное пространство пляжа, я пробормотал:

— Пойдем, Пеппи, давай-ка добудем обед.

…

Дым.

Что-то горело.

Мое прихрамывание стало напоминать болезненное сочетание движений, которые перемежались с волочением и подпрыгиваем.

— Пиппа, беги первая. Убедись, что лагерь в целости и сохранности.

— Коннор! — Она сорвалась с места, все ее тело встрепенулось от спокойного капания.

Мы находились недалеко от дома, но тот факт, что я не мог бежать, сводил меня с ума.

Пиппа бы обогнала меня, но что, черт побери, она могла сделать, если бы что-то было объято пламенем.

Мы бы все потеряли.

Все, что мы не могли себе позволить потерять.

Я последовал за ней так быстро, как только мог. С сумки через плечо стекала вода по моему бедру от того, что она была полностью промокшей из-за морской воды с моллюсками.

Тошнота от того, что я двигался слишком быстро, смешалась с голодом, когда я пересекал мягкий песок.

Вместо того чтобы наткнуться на ужасающую сцену, где солнце каким-то образом спровоцировало возгорание наших вещей, я замер, как вкопанный, когда Коннор подхватил Пиппу на руки и начал с ней танцевать.

Эстель смеялась, размаивая пальмовой ветвью, горящей на конце.

— Какого хрена тут происходит?

Я не мог определиться, был ли я впечатлен, благодарен, или же зол на то, что в который раз Эстель заставляла меня чувствовать себя идиотом. Она каким-то чудом разожгла огонь. Она создала тепло и обеспечила предметами, в которых можно готовить пищу и...

Черт возьми, кого я обманываю?

Я не влюбился в эту женщину. Я был безумно влюблен в нее.

Откуда она такая появилась и как мне сделать так, чтобы она стала моей?

Коннор хлопнул в ладоши, его лицо было румяным и раскрасневшимся.

— Огонь! Мы развели огонь!

На мгновение, я проигнорировал серьезные последствия такого чуда и пристально осмотрел на Эстель.

Послушалась ли она меня? Избегала ли она подходить к телу? Как бы то ни было, ничего не таилось в ее взгляде и не омрачало ее голос. Ее глаза сияли, когда она развернулась, как танцовщица, держа горящую пальмовую ветвь.

— У нас получилось. Мы разожгли огонь!

— Я могу видеть это. — Мой взгляд метнулся в сторону к изобретению похожему на санки с нашими вещами. Им не только удалось сделать что-то невообразимое, но кроме этого им удалось доставить вещи в лагерь, которые увеличат нашу вероятность выживания.

Я не потерял голову от любви… я был ослеплен любовью, опьянен, целиком и полностью ошеломлен тем, насколько невероятной была эта женщина, разрушенная островом.

Мое сердце колотилось, как вышедший из-под контроля локомотив с паровым двигателем. Я не мог отвести своего взгляда от нее, когда Эстель бросила горящее растение в огонь и вытерла свою руку о щеку, размазывая по ней сажу.

— Вы вернулись. Мы волновались.

Коннор прыгал.

— Огонь. Огонь. Огонь!