Невидимый

— Я знаю, что это непростительно. Я много раз потом думала разыскать тебя, чтобы попросить прощения. Мне ужасно жаль. Но ведь мы были еще совсем дети.

— Дети? — переспросил он с издевкой. — Легко тебе говорить. Из-за вас у меня все пошло прахом. Я боялся людей. У меня ничего не получалось с девушками, я не мог завести себе друзей. Я был так ужасно одинок. Дети! — повторил он с презрением. — Вы прекрасно понимали, какую гадость делаете. Вы сломали мне жизнь. Теперь наступил час расплаты.

Эмма в отчаянии соображала, что бы еще сказать, чтобы выиграть время. При этом она жутко боялась разозлить его.

— Почему ты оставил меня напоследок? — спросила она.

— Не думай, что это случайность. Я все очень тщательно рассчитал.

— Что именно?

— Я решил отомстить всем, кто издевался надо мной, начав с самого главного мучителя. Когда я покончил с первым и самым главным, настал черед Хелены.

— Что?!

На мгновение страх отступил, сменившись изумлением.

Он посмотрел на нее в темноте:

— Моя так называемая мать. Все думают, что она покончила с собой. — Он горько рассмеялся. — Полицейские такие тупые! Они купились на мою уловку. Но на самом деле это сделал я — и получил от этого большое удовольствие. Она не имела права жить. Мать, которая рожает детей, чтобы потом наплевать на них, — кому нужна такая мать?

Теперь Йенс Хагман говорил громко, почти кричал. В бункере стало невыносимо душно.

— Так она не интересовалась тобой? — прошептала Эмма, пытаясь успокоить его.

— Я — жертва неудачного аборта. Я всегда это чувствовал. Нежеланный ребенок, — проговорил он жестко. — Но эта сука заплатила за все сполна. Она получила по заслугам! — добавил он с торжеством, глядя на Эмму.

В его глазах сверкали искры безумия.

Это открытие потрясло ее. Спасения нет! Она никогда больше не увидит своих детей. Невероятным усилием воли она сдерживала слезы, стараясь не потерять над собой контроль.

В следующую минуту над ними раздался гул вертолета. Хагман вздрогнул и прислушался.

— Сиди тихо, иначе я прибью тебя! — прошипел он. — И не смей открывать пасть.

Казалось, вертолет кружит прямо над ними. Внезапно они услышали голос Кнутаса, усиленный мегафоном:

— Йенс Хагман! Это полиция. Мы знаем, что ты в бункере. Тебе остается только сдаться. Ты окружен, мы забрали твою машину. У тебя нет шансов. Самое разумное в твоей ситуации — сдаться полиции. Выходи! Руки вверх!

Хагман так резко сдернул Эмму со скамьи, что она чуть не упала навзничь. Приставив нож к ее горлу, он приник к бойнице. Эмма увидела кусочек моря. Похоже, Хагман был растерян. Загнанный в угол, он стал еще более опасен. В душе она желала только одного — чтобы он ослабил хватку у нее на горле.

Некоторое время было тихо. Потом снова раздался голос из мегафона:

— Хагман! Это полиция. У тебя нет шансов. Выходи! Руки вверх!

Хагман стал действовать быстро и четко. Он перерезал веревку, связывавшую ее ноги, откинул люк и толкнул ее на лестницу впереди себя. Он поднимался сразу за ней. В лицо ей ударил теплый воздух. Эмма решила, что у нее есть шанс убежать. Она окажется снаружи раньше его. Лестница была такая узкая, а люк такой тесный, что они никак не могли бы протиснуться в него одновременно. Уже почти выбравшись, прежде чем сделать последний шаг, чтобы выйти из бункеpa, она изо всех сил толкнула ногой Хагмана, стоявшего позади нее на лестнице. Удар пришелся ему в лицо, он выругался. В следующую секунду она почувствовала, как его рука цепко схватила ее за лодыжку, и она рухнула на землю.

Попытка к бегству завершилась, не начавшись. Хагман прошипел ей в ухо:

— Еще один такой фокус — и ты мертва! Чтоб ты знала.

Она сощурилась от яркого света и огляделась вокруг, насколько это было возможно в ее положении. Они находились на самом краю леса: с одной стороны виднелось море, с другой — зеленые холмы. Вокруг стояли вооруженные полицейские, а на холме, чуть в стороне, — Андерс Кнутас с мегафоном в руке.

Хагман прикрылся ею, как щитом:

— Всем полицейским уйти! Иначе я убью ее немедленно! Останется только комиссар. Мои условия: машина с полным баком бензина и сто тысяч наличными в сумке на сиденье. Запас воды и питья на двоих на три дня. Если вы не выполните мои условия, я перережу ей горло. Вы поняли? И быстро! Если машины не будет на месте в течение двух часов, я убью ее.

Кнутас опустил руку, державшую мегафон. Через пару минут он ответил:

— Мы сделаем все от нас зависящее.

Он повернулся к коллеге, стоявшему рядом, и они обменялись несколькими фразами. Пять минут спустя все полицейские исчезли. Хагман стоял в том же положении, что и раньше. Эмма видела море и чаек, летавших над водой, цветущие маки, камнеломки, цикорий. От этой красоты сердце сжала боль. Она снова подумала о детях. У них только что начались летние каникулы, а она вот здесь. На волоске от гибели.

Кнутас разговаривал по мобильному. Закончив, он крикнул им:

— У нас проблема — не получается так быстро достать деньги. Нам нужно время.

Рука Хагмана сжала ее сильнее.