Невидимый

Она прошла к окну и уселась в кресло.

— У тебя попить не найдется?

— Да, чего тебе достать?

— Кока-колы. А шоколад у тебя есть?

Юхан открыл мини-бар и достал две банки колы и шоколадку.

— Что тебе известно о последнем убийстве, а? Просто как в кошмарном сне. Скоро я буду бояться выйти за ворота. Кто она? Ты знаешь?

— Она художник по керамике. Звали ее Гунилла Ульсон. Тридцать пять лет. Одинокая. Судя по всему, раньше жила за границей. Родом из Югарна. Ты ее знаешь?

— Нет, что-то не припоминаю. Но почему он убивает именно этих женщин? По-моему, у них нет ничего общего. Одна была замужем, имела троих детей. У другой был бойфренд. Третья жила одна. Одна жила в Стокгольме, другая — в Висбю, третья — в сельской местности.

Она отхлебнула кока-колы и закурила.

— Одна занималась компьютерами, — продолжала она, — вторая работала парикмахершей, третья, выходит, была художник по керамике. Может, они состояли в какой-то тайной секте или общались на каком-то форуме в Интернете? Жили двойной жизнью? Тебе удалось что-нибудь разузнать?

— Нет, — нехотя признался он. — Я не успел вплотную заняться их прошлым.

Да, этот вопрос совершенно уместен. Сколько усилий он приложил, чтобы раздобыть новые сведения? Немного. Поддерживая контакт со своим информатором и несколькими сотрудниками полиции, он не слишком старался найти разгадку. Как это на него непохоже! «Это все из-за Эммы!» — подумал он.

— Наверное, я слишком много думал о тебе.

— И я слишком много думаю о тебе, — подхватила она. — Я думаю о тебе все время, не переставая.

Она снова села рядом, он обнял ее.

— Я люблю тебя, — шепнул он в ее волосы. Впервые в жизни он полюбил кого-то. — Я вижу тебя во сне. Я мечтаю жить вместе с тобой. Завести дом здесь, на Готланде. Растить твоих детей и наших общих. Сажать картошку.

Он рассмеялся и взял ее голову в ладони.

— Подумать только, я всегда об этом мечтал. Иметь собственную грядку с картошкой, чтобы летом можно было пойти и накопать картошки к лососю. Мы так делали в деревне, когда я был маленьким.

Садясь в машину, чтобы ехать домой, Эмма поняла, что влюбилась. Влюбилась по уши.

Карин Якобсон оказалась права. Третье за несколько недель убийство напугало и туристов, и коренных жителей острова. Многие женщины не решались выходить из дому в одиночку. Туристский сезон на Готланде начинается со дня летнего равноденствия и продолжается почти два месяца, до Средневековой недели, [10]которая проводится в середине августа. Вскоре после этого у школьников заканчиваются каникулы и туристы возвращаются на материк. В конце августа жизнь возвращается в привычную колею, если не считать отдельных задержавшихся на острове дачников. Сейчас, в конце июня, сезон только начинался. Однако туристические бюро, отели и кемпинги были завалены отказами от бронирования.

На полицию Висбю давили со всех сторон. В праздничный день прямо с утра Кнутасу звонили начальник полиции лена, директор по туризму местной администрации, директор по экономике, председатель муниципального совета и губернатор. Не говоря уже о звонке начальника Центрального управления полиции. Все были единодушны в своих требованиях — задержать убийцу.

В тот же день все члены следственной группы вернулись в Висбю и теперь сидели в зале заседаний. Часы показывали одиннадцать утра.

Открыл совещание Кнутас. Он испытывал благодарность, что СМИ не обнародовали имя Гуниллы Ульсон. Хотя тело обнаружили более суток назад, полиции пока не удалось связаться с ее братом.

— Ну что ж, приветствую всех, — начал он. — Я рад, что все нашли возможность приехать. Очередная жертва — тридцатипятилетняя Гунилла Ульсон, убитая, судя по всему, в ночь перед кануном дня равноденствия. По профессии художник по керамике, кажется вполне успешный, проживала одна на хуторе в Нэре. Детей нет. Посмотрим слайды.

Свет погас, из-за плотных штор на окнах в помещении стало почти совсем темно. По ходу рассказа Кнутаса на экране возникали все новые и новые слайды. Большинству тяжело было смотреть, то и дело кто-нибудь отворачивался, зажимая рукой рот.

— По предварительным данным судмедэкспертизы, ей нанесено больше ударов, чем другим жертвам. Раны имеют несколько иной характер, чем у других жертв. Здесь убийца действовал в слепой ярости. Рубил топором наотмашь — каким именно топором, пока сложно сказать. Раны глубокие. Повреждений половых органов не отмечено. Ничто не указывает на изнасилование. Как и у всех других жертв, во рту у нее трусы. Орудие убийства исчезло, однако мы нашли на месте преступления предмет, который мог принадлежать убийце.

На экране возникли слайды с изображением ингалятора.