Читаем Невидимый человек полностью

— Даже когда Кейт завопила, я не смог остановиться. От ее воплей кровь стыла в жилах. Так вопит молодая мать, когда на ее дитятко несется табун мустангов, а она к месту приросла. У Кейт волосы дыбом встали, ворот сорочки распахнулся, на шее вены вздулись — того и гляди лопнут. А глаза-то, глаза! Господи, эти глаза. Смотрю на нее с тюфяка, где мы с Мэтти Лу лежим, и чувствую, что лишился сил. А старуха верещит, хватает все, что под руку попадется, и в меня запускает. То промажет, то попадет — раз на раз не приходится. То легонько зацепит, то будь здоров. Какая-то посудина, холодная и вонючая, угодила мне в башку и обдала какой-то жижей. Что-то от стены срикошетило — бум-бум-бум — как пушечное ядро, только успевай прикрываться. А Кейт знай несет какую-то тарабарщину, ну чисто дикарка.

«Постой, — говорю, — Кейт. Прекрати!»

Слышу — на миг умолкла и зашлепала по половицам. Я изогнулся, смотрю — боже! — она мою двустволку тащит, а у самой изо рта пена! Двустволку вскинула и внятно заговорила.

«Вставай! — требует. — Вставай!»

«НО-НО! ПОЛЕГЧЕ! КЕЙТ!» — кричу ей.

«Гореть тебе в аду! Слазь с моей дочки!»

«Эй, женщина, послушай».

«Молчать. ШЕВЕЛИСЬ!»

«Опусти эту штуку, Кейт!»

«Еще чего!»

«Там картечь, женщина, КАРТЕЧЬ!»

«Знамо дело!»

«Опусти, кому сказано!»

«Сперва отправлю твою душонку в ад!»

«Ты застрелишь Мэтти Лу!»

«Не Мэтти Лу — ТЕБЯ!»

«Картечь разлетится, Кейт! Мэтти Лу!»

А старуха моя ходит кругами — в меня метит.

«Я тебя предупредила, Джим…»

«Кейт, это был сон. Да послушай же ты…»

«Нет, это ты меня послушай… ВСТАВАЙ!»

Вскинула дробовик — я зажмурился. Но заместо грома и молний ударил мне в уши вопль Мэтти Лу:

«Мама! Уууууу, МАМА!»

Тут я с нее почти что полностью скатился, и Кейт помедлила. На ружье глянула, на нас глянула, а потом с минуту тряслась, как в падучей. И вдруг ружье бросила — ПРЫГ! — как кошка, развернулась и схватила что-то с плиты. Меня будто острой пикой пропороли. Аж дыханье сперло. А она знай кидается на меня и что-то бормочет.

А как я глаза поднял — батюшки! У ней в руке утюг!

Я ору:

«Не надо крови, Кейт! Не проливай кровь!»

«Пес шелудивый, — не унимается она. — Кровь лучше пролить, чем испоганить!»

«Нет, Кейт. Чтой-то ты удумала, право слово! Не бери грех на душу из-за какого-то сна!»

«Заткнись, нигер. Паскуда!»

Вижу — разговаривать с ней бесполезно. И решил я принять то, что она мне уготовила. Решил принять кару. И говорю себе: может, если ты поплатишься, оно и к лучшему будет. Может, судьба твоя такая — пасть от старухиной руки. Не понять ей, что на тебе вины нет. Ты не хочешь, чтоб тебя прикончили, а она считает, что обязана тебя прикончить. Ты и хотел бы встать, да сил нету двигаться.

И впрямь. Примерз я к месту, как мальчишка, зимой железяку лизнувший. Застыл, как дурак, искусанный до паралича шершнями, — хотя живой еще, но отогнать их рой не может и ждет, когда его до смерти зажалят.

Мыслями я перенесся далеко назад, и глаза пеленой заволокло, будто в шторм за ветробоем стоял. Выглянул оттуда — и вижу: Кейт в мою сторону несется и за собой что-то тянет. Меня любопытство разобрало, пригляделся и вижу: сорочкой зацепилась за плиту, а сама что-то крепко держит. Я себе думаю: рукоять, что ль, какая? Только от чего?! Смотрю, а эта штуковина прямо на меня нацелена, здоровенная. Кейт руками машет, что мужик — кувалдой, рука вся в ссадинах, костяшки пальцев кровоточат, и штуковина эта у ней в подоле запуталась, сорочка задралась так, что бедра видать, и я заметил, какая кожа у ней стала от холодов — ржаво-серая. Наклонилась, потом распрямилась, отдувается, и вижу я — замахивается, чую, как от нее потом несет, и только теперь понимаю, чем она в меня целится. Боже! Эта штуковина одеяло зацепила и с кровати на пол сдернула. А потом вижу — да у нее ж топор! Блестящий-блестящий, недавно мною заточенный, и говорю ей издаля, из-за того ветробоя говорю:

«НЕЕЕТ! Кейт, побойся Бога! НЕТ!!!»

Тут голос Трублада сорвался на пронзительный визг — я даже вздрогнул. Остекленелыми глазами он пронзил мистера Нортона. Дети, уставившись на отца, с виноватым видом прервали свою игру.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Александр Македонский, или Роман о боге
Александр Македонский, или Роман о боге

Мориса Дрюона читающая публика знает прежде всего по саге «Проклятые короли», открывшей мрачные тайны Средневековья, и трилогии «Конец людей», рассказывающей о закулисье европейского общества первых десятилетий XX века, о закате династии финансистов и промышленников.Александр Великий, проживший тридцать три года, некоторыми священниками по обе стороны Средиземного моря считался сыном Зевса-Амона. Египтяне увенчали его короной фараона, а вавилоняне – царской тиарой. Евреи видели в нем одного из владык мира, предвестника мессии. Некоторые народы Индии воплотили его черты в образе Будды. Древние христиане причислили Александра к сонму святых. Ислам отвел ему место в пантеоне своих героев под именем Искандер. Современники Александра постоянно задавались вопросом: «Человек он или бог?» Морис Дрюон в своем романе попытался воссоздать образ ближайшего советника завоевателя, восстановить ход мыслей фаворита и написал мемуары, которые могли бы принадлежать перу великого правителя.

А. Коротеев , Морис Дрюон

Классическая проза ХX века / Историческая проза