Невидимый фронт Второй мировой

«…Я на фаэтоне с Валей, Шмидтом и собакой Коха подъехали к рейхскомиссариату, вошли в вахтциммер (караульное помещение. – Б. С.), где было около двадцати жандармов с автоматами, и взяли пропуск к Коху. Жандарм у ворот пропустил нас во двор дворца Коха. Прошли мимо второго жандарма, нас во дворе встретил адъютант. Он привел меня и Валю в нижний этаж дворца, где в приемной встретила нас одна дама и один приближенный Коха. Шмидт с собакой остались во дворе. В приемной нас попросили обождать, доложили о нашем приходе на второй этаж и попросили подняться. Мы оказались в квартире Коха. Здесь нас встретил адъютант или личный секретарь Коха, который попросил сесть и начал расспрашивать о цели приезда, после этого он ушел в кабинет Коха и вернулся с тремя высокопоставленными телохранителями Коха с крестами на груди (очевидно, это были офицеры СД. – Б. С.). Они отрекомендовались, осмотрев нас, и попросили Валю в кабинет.

Я остался ждать. Один ушел с Валей, двое остались, молча глядя на меня…

У меня в кармане на боевом взводе со снятым предохранителем лежал „вальтер“ со спецпатронами (оснащенными ядом. – Б. С.), в кобуре еще один пистолет. В коридорчике перед кабинетом меня встретила черная ищейка, за мной шел один из приближенных. Войдя в кабинет, я увидел Коха, и перед ним двое, которые сели между мной и Кохом, третий стоял за моей спиной, за креслом черная собака. Беседа продолжалась около тридцати – сорока минут. Все время охранники, как зачарованные, смотрели на мои руки. Кох руки мне не подал, приветствовал издали поднятием руки, расстояние было метров пять. Между мной и Кохом сидели двое, и за моим креслом сидел еще один. Никакой поэтому возможности не было опустить руку в карман. Я был в летнем мундире, и гранаты со мной не было.

Кох очень придирчиво ругал меня за то, что я решился просить за девушку не немецкой крови. Кох сказал: „Как вы можете ручаться за нее, у нас было много случаев, доказывающих, что нельзя ни за кого ручаться сегодня (в отношении наличия „арийской крови“. – Б. С.)“. Кох спросил меня, где я служил, в каких боях участвовал, в каком полку, давно ли я знаю девушку, откуда она, почему я о ней не навел предварительно справки в гестапо, где мои родные, в каких городах бывал, где и у кого работает мой отец, где мать, специальность, религия. Кох заявил мне, что если за каждую девушку, у которой убит отец, придут просить, то нам некого будет посылать в Германию…

В заключение он спросил меня, как и почему украинцы режут поляков, по моему мнению, кто хуже, поляки или русские, как уничтожить сопротивление поляков и русских одновременно, какого мнения наши офицеры и солдаты о подготовке наступления на Востоке.

Наконец, после подробного расспроса о боях на Востоке Кох взял карандаш и написал на заявлении Вали: „С получением работы в Ровно согласен. Кох“. Заявление Вали он передал мне и предупредил об ответственности, в случае если Валя окажется шпионкой (Кох, разумеется, не знал, что обратился с таким предложением к самому крупному в Ровно советскому шпиону. – Б. С.). Снова приветствия, и я удалился, окруженный охранниками. В ожидании записали мое имя и адрес полевой почты, выпускали меня через другие двери, поздравляли много, даже один генерал пожал руку (этому „генералу“, в действительности имевшему чин полковника, главному судье Украины Альфреду Функу Кузнецов за поздравления через пять с половиной месяцев отплатил пулей. – Б. С.), затем мы обошли дворец, поблагодарили адъютанта за услуги, последний подарил мне и Шмидту по две пачки папирос. Мы вышли, сдали пропуска и уехали в город».

Почувствуйте разницу! Одно дело: «именно на вашем курском участке фюрер готовит сюрприз большевикам». И совсем другое: «какого мнения наши офицеры и солдаты о подготовке наступления на Востоке». В первом случае Кох проявляет недопустимую беспечность, выдав первому встречному офицеру план секретной операции «Цитадель». Во втором – отделался ничего не значащей фразой о подготовке вермахтом наступления на Восточном фронте. Может быть, гаулейтер просто хотел подбодрить симпатичного ему лейтенанта-фронтовика, ничего конкретного не зная о военных планах. Мол, ничего, после Сталинграда будет и на нашей улице праздник! Да ведь и действительно ничего не знал! Кроме Гитлера, о «Цитадели» были осведомлены только несколько высокопоставленных генералов и фельдмаршалов, но никак не гаулейтеры. Кстати, по легенде часть Зиберта располагалась под Ленинградом, а совсем не возле Курска. Даже если допустить, что интенсивные перевозки через Украину в последние недели навели Коха на мысль о предстоящем наступлении и чисто логически рейхскомиссар пришел к выводу, что оно состоится на южном крыле Восточного фронта, информация об этом никакой пользы советскому командованию принести не могла. Ведь как раз в то время в группе армий «Юг» по приказу тезки Коха фельдмаршала Эриха фон Манштейна свозили макеты танков к реке Миус, чтобы создать у противника впечатление: генеральное немецкое наступление будет в Донбассе.