Невидимый фронт Второй мировой

Однако Генрих Самойлович категорически опровергал слухи о том, что к убийству Кирова приложил руку Сталин. В частности, Люшков доказывал, что Сталин не мог организовать убийство кировского охранника Борисова, важного свидетеля по делу о покушении. Когда 2 декабря 1934 года Сталин позвонил заместителю Ягоды Я. С. Агранову и потребовал срочно доставить Борисова в Смольный на допрос, Лужков, в ту пору – заместитель начальника секретно-политического отдела НКВД, присутствовал при этом разговоре. От звонка Сталина до роковой аварии грузовика, в которой погиб Борисов, прошло всего полчаса, а этого времени, утверждал Люшков, как профессионал, абсолютно недостаточно для организации покушения. Опровергает он и распространенную версию, будто Л. В. Николаев убил Кирова из ревности, подозревая в нем любовника своей жены. Действительно, в николаевском дневнике, опубликованном несколько десятилетий спустя, главной причиной, толкнувшей его на теракт, выступает обида на несправедливое, как полагал Леонид Васильевич, увольнение его с работы – из ленинградского Института истории ВКП (б). В дневнике Николаев, человек с на редкость склочным характером, сначала писал о своем намерении убить директора Института, потом второго секретаря обкома и лишь потом остановил свой выбор на Кирове как главном виновнике того, что жалобы обиженного партийца Ленинградский обком так и не удовлетворил. О любовных похождениях Мироныча говорил весь Ленинград, но нет никаких данных, что среди прочих он остановил свой выбор на николаевской жене Мильде Драуле и тем более что ее муж знал об этой связи. Неужели Мильда Драуле ухитрилась переспать со всей ленинградской номенклатурой?

Не исключено, что одним из непосредственных поводов к бегству Люшкова стала подготовка к осуществлению советской стороной провокации в районе высоты Заозерная у озера Хасан, о чем начальник Дальневосточного НКВД не мог не знать. 8 июня 1938 года Главный Военный Совет РККА принял постановление о создании на базе Особой Дальневосточной Краснознаменной Армии Дальневосточного фронта, что ясно указывало на приближение военной грозы. Люшков через сеть осведомителей и Особые отделы знал истинное состояние советских войск на Дальнем Востоке и всерьез опасался, что в случае неудачи станет одним из козлов отпущения. Здесь, по всей видимости, Генрих Самойлович тоже не ошибся. Неудача у озера Хасан стоила командующему Дальневосточным фронтом Маршалу Советского Союза Василию Константиновичу Блюхеру не только высокого поста, но и головы.

По японской версии, опубликованной в августе 1938 года в издававшемся Охранным бюро МВД Японии бюллетене «Гайдзи гэппо», события развивались следующим образом: «Инцидент у высоты Чангуфэнь (японское название Заозерной. – Б. С.) начался 12 июля 1938 года, когда несколько десятков советских солдат перешли советско-маньчжурскую границу и, противозаконно заняв высоту Чангуфэнь, начали возводить на ней укрепления. 14 июля представители властей Маньчжоу-Го, а 15 июля – правительство Японии выразили протест в связи с действиями советской стороны; в ответ на это СССР продолжал наращивать численность своего контингента в районе высоты. В результате контрмер, предпринятых императорской армией, а также переговоров между японским послом в СССР Сигэмицу и советским наркомом иностранных дел Литвиновым, проходивших 4, 7 и 10 августа, было заключено соглашение о перемирии, а затем, 11–13 августа – соглашение о демаркации границы в этом районе, благодаря чему данный инцидент был окончательно урегулирован».