Невидимый фронт Второй мировой

– Мы разобьем русских до зимы, – сказал он.

В ответ Гитлер заметил, что даже если Германия сумеет разгромить русскую армию, война на этом не закончится. Русский народ никогда не пойдет на мир. И установить контроль над этой страной будет невозможно. Он просил Гитлера подумать о судьбе Наполеона.

На это Гитлер резко ответил, что Наполеон не имел сильнейшей танковой армии и самых мощных военно-воздушных сил, какие только известны миру…

На следующий день Геринг, переполненный тяжелыми предчувствиями, уехал в Каринхалле. Там он провел совещание с Эрхардом Мильхом и сообщил своему заместителю о решении Гитлера. Мильх не проявил ни сомнения, ни беспокойства, которые владели Герингом, решив, в свою очередь, что тот тоже одобряет русскую кампанию и полностью поддерживает фюрера. А вечером Мильх записал в своем дневнике, что эта затея, по его мнению, совершенно безумна и окончится она не зимой, а не раньше чем через четыре года».

Следующее сообщение Харнака, ссылавшегося на Шульце-Бойзена, еще больше запутало ситуацию: «В настоящее время генштаб авиации почти полностью прекратил разработку русских объектов и интенсивно ведет подготовительную работу для акции, направленной против Турции, Сирии и Ирака, в первую очередь против первой. Акция против СССР, кажется, отодвинута на задний план, в генштаб больше не поступают фотоснимки советской территории, сделанные с немецких самолетов». Это была дезинформация, с помощью которой германское руководство хотело прикрыть подготовку операции «Барбаросса».

В конце апреля от «Старшины» поступил ряд донесений, где утверждалось, что вопрос о нападении на СССР окончательно решен и что Риббентроп, «который до сих пор не являлся сторонником выступления против СССР, зная твердую решимость Гитлера в этом вопросе, занял позицию сторонников нападения на СССР». Щульце-Бойзен указал на активные контакты германского Генштаба с генеральными штабами Финляндии, Румынии, Венгрии и Болгарии по поводу предстоящего Восточного похода. Он процитировал речь Гитлера перед офицерами – выпускниками училищ – 29 апреля, где фюрер заявил: «…В ближайшее время произойдут события, которые многим покажутся непонятными. Однако мероприятия, которые мы намечаем, являются государственной необходимостью, так как красная чернь поднимает голову над Европой». «Корсиканец», в свою очередь, сообщил, что «на совещании ответственных референтов Министерства хозяйства референт прессы Кроль в докладе заявил: „…От СССР будет потребовано выступление против Англии на стороне держав Оси. В качестве гарантии будет оккупирована Украина, а возможно, и Прибалтика“.»

Здесь сбивал с толку слишком уж откровенный намек на «красную чернь» в столь широкой аудитории. А пассаж про ультиматум был чистой воды дезинформацией.

В мае Шульце-Бойзен настаивал: «Необходимо серьезно предупредить Москву обо всех данных, указывающих на то, что вопрос о нападении на Советский Союз является решенным, наступление намечено на ближайшее время и немцы для этой акции ставят на карту „фашизм или социализм“, естественно, подготавливают максимум сил и средств».

Здесь совершенно точно подмечен «идеологический характер» будущей войны на Востоке. Но вот в следующем донесении опять проявляется неопределенность со сроками и повторяется фантастическая версия с ультиматумом: «В штабе германской авиации подготовка операции против СССР проводится самым усиленным темпом. Все данные говорят о том, что выступление намечено на ближайшее время. В разговорах среди офицеров штаба часто называется 20 мая как дата начала войны. Другие полагают, что выступление намечено на июнь.

Вначале Германия предъявит Советскому Союзу ультиматум с требованием более широкого экспорта в Германию и отказа от коммунистической пропаганды. В качестве гарантии этих требований в промышленные и хозяйственные центры и предприятия Украины должны быть посланы немецкие комиссары, а некоторые украинские области должны быть оккупированы немецкой армией. Предъявлению ультиматума будет предшествовать „война нервов“ в целях деморализации Советского Союза. В последнее время подготовку войны с СССР немцы стараются сохранить в полном секрете. Соответствующие меры принимаются в этом направлении германскими представителями в Москве».

Не исключено, что предположения о будущем ультиматуме и возможной оккупации в качестве залога принятия германских требований некоторых областей Украины не были даже дезинформацией в чистом виде. Эти логические схемы могли рождаться в голове немецких штабных офицеров, осведомленных о подготовке восточного похода. Они искренне верили, что такую большую войну не станут начинать без какого-то дипломатического прикрытия и сначала выдвинут ультиматум, а только потом вторгнуться на советскую территорию.