Невидимый мир

   ...Но дружба Рейты с Клареном продолжалась. Не случайно они оказались рядом в патруле. Ивик подозревала, что между ними было нечто большее, чем дружба - но насколько? Рейта могла положить голову ему на плечо. Чмокнуть в щеку. Кларен мог обнять и поцеловать ее на прощание. Но это нередко бывает, когда дружат гэйны разного пола. Даже не обязательна тесная дружба - достаточно просто хороших отношений.

   Было ли что-то большее - Ивик не знала. И не хотела писать об этом в книге.

   Рейта писала стихи, неплохие. Некоторые очень нравились Ивик. Кларен был музыкантом и написал несколько песен на стихи Рейты. Может быть, это объединяло их... Они, конечно, играли в Медиане. Не во время патруля - разве что немножко - но играли.

   Ивик знала, что никогда не забудет ту игру в Медиане, белых птиц... Но думать об этом не хотелось. Страшно было об этом думать. Потому что это никогда не повторится...

   Ивик не могла бы сказать - почему не повторится. Просто - так казалось.

   Она бросила взгляд на окно Ильи и улыбнулась.

   Эту девочку звали Лада. Она писала стихи. Не такого уровня, чтобы ею заинтересовался отдел стратегии, да и мало она писала. Возможно, у нее и не было достаточно огня. Зато она была влюблена в картины Ильи.

   Ивик пришлось чуть-чуть подтолкнуть их. Познакомиться с Ладой на каком-то форуме. Дать ей электронный адрес Ильи. Поговорить с ним (конечно, опять под прикрытием сетевого виртуала) и рассказать об отзывах Лады.

   Они хорошо смотрелись вместе. Тонкий, хрупкий парень и круглолицая девочка с огненно-рыжими волосами. Илья был выше ее на полторы головы. Они сидели за монитором и тихо разговаривали. Вчера Илья рисовал почти всю ночь. Его картины были нужны Ладе. Ее пальцы подрагивали на клавишах. Илья сидел совсем рядышком.

   Приятно посмотреть.

   Новый Год выдался спокойным.

   До последнего дня было неясно, удастся ли вот так посидеть вдвоем. Кельм все мотался куда-то - то по Питеру, то в Москву, то в Курган.

   Но эта ночь у него была свободна. У Ивик же - почти. Монитор светился рядом на столе, в качестве главного новогоднего украшения. Наблюдать все равно надо.

   Жаров встречал праздник в Париже - в окне застыла озаренная огнями Эйфелева башня.

   Штопор, кажется, оправился после всех потрясений - Новый Год встречал в веселой тусовке, в чьей-то огромной квартире, битком набитой совершенно дивным народом.

   Женя сидела, положив больную ногу на стул, в компании матери и отчима. Ивик кольнули угрызения совести. В очередной раз.

   Юлия, постройневшая, в новом красивом костюме, суетилась вокруг стола вместе с подругой.

   Илья - Илья встречал праздник дома, родители уехали. Но Илья был не один - рядом с ним сидела Лада.

  -- Ты хотела сделать свой салатик? Я понаблюдаю за тебя, если хочешь, - предложил Кельм. Ивик обрадованно вскочила.

  -- Можно я пока твой роман дальше почитаю? - спросил он.

  -- Ну конечно, можно!

   Она резала салатик. Смотрела на лицо Кельма. Пыталась понять по выражению глаз - что он читает сейчас. Волновалась - а вдруг не понравится? Вдруг скажет, что это совсем уже ерунда... Да нет, должно понравиться. Она же здорово написала... классно же! Смотрела на тонкие его губы, шрам на щеке. Не верила судьбе - разве можно было представить такое еще три месяца назад? Разве она когда-нибудь могла мечтать... Какие у него удивительные глаза. Они светятся. Глубокие, умные, сверкающие энергией и мыслью. Кельм взглянул на нее. Удивительно ласково - у Ивик сердце на мгновение перестало биться.

  -- Очень хорошо, по-моему, - сказал он, - пару мест я отметил тут... надо подумать. Но в целом...

   Он всмотрелся в монитор. Вдруг стал читать вслух.

   "Время было текучим и осязаемым. Обладало цветом и запахом. Рейта чувствовала его с закрытыми глазами. Поднимая веки - видела, как текут малиновые, густые струи времени, сквозь сизый флер, сквозь неясную вечность..."

   Ивик густо покраснела. Когда читали вслух ее текст, она чувствовала примерно то же, что чувствует человек, которого медленно раздевают догола... Только ведь раздевать можно очень по-разному. Когда читал Кельм - это было...

   Это было так, что наверное, уже можно считать это супружеской изменой.

   "...никому не рассказывала об этом ощущении, и вероятно, оно было уникальным. Может быть, ценным. Но рассказать об этом почему-то казалось равносильным самоубийству..."

   Кельм дочитал до конца. Ивик заправила салат майонезом.

  -- Очень интересная книга должна быть, - сказал он.

  -- Меня всегда волновало... что они чувствовали...

  -- Страшно подумать, - сказал Кельм, - я бы не стал об этом писать. Это слишком страшно.

   Но ты напишешь. Кому же, как не тебе, писать о таком... Это надо как-то осмысливать. Ты сможешь.