Невидимый мир

  -- У меня не получится незаметненько. У нас не получится.

  -- Тогда бросила бы семью...

  -- Нет, потому что это бесчестно и подло, и я не могу после этого любить Кельма. Вы поймите же, Керш! Почему, если гэйна заставляют предать Дейтрос и работать на доршей - он теряет огонь? Ведь все теряют, бесповоротно. Да потому, что надо сломать что-то в душе, чтобы предать. Надо стать бесчестным и подлым. И не будет огня. Будет цинизм и равнодушие. И вот так же и любви к Кельму не будет больше. Вы что, не понимаете этого?

  -- Может быть, надо пересмотреть жизненные ценности? Ведь живут люди иначе - и даже творят при этом. На Триме...

  -- Можно и пересмотреть. Но вы же сами сказали - смотря с чем согласиться и что отдать... есть народы и есть люди, которые согласились и отдали... и они живут.

  -- А что? - спросил Керш, - что у тебя есть такого, что ты не готова отдать?

   Ивик молчала.

  -- Не готова, даже если детей убьют на твоих глазах... и Кельма... Или нет такого? Тебе не за что больше умирать?

   Ивик молчала.

   - То, что я тебе тогда рассказывал - зачем мы защищаем Дейтрос так яростно - для тебя это уже перестало иметь значение. А я ведь тогда знал, что так будет. Ты, такая маленькая, тихая, измученная болью, сидела рядом со мной и соглашалась, и даже проникалась до глубины души тем, что я тебе говорил. А я знал, что рано или поздно ты придешь и начнешь спрашивать дальше. Предъявишь счет. Объяснений было достаточно для тринадцатилетней гэйны. Ты тогда ведь гордилась собой - ты защищаешь жизнь мирного населения, за спиной у квиссанов спит родная земля, в форме и с оружием пройтись по улице, свысока поглядывая на остальных... что, не так?

  -- Так. А теперь...

  -- А теперь ты постарше, все это тебе уже обрыдло, и ты спрашиваешь - а зачем это все было?

  -- Да. Спрашиваю.

  -- Вот потому и я тебя спрашиваю - есть то, что ты не готова предать? Ладно, на Дейтрос плевать. Ты осознала себя индивидуальностью. А есть то, что Дейтрос дает тебе, тебе лично? Как индивидуальности? Есть что-то, кроме любви к Кельму, что тебе дорого?

  -- Наверное, да, - растерянно сказала Ивик, - есть. Огонь.

   Да, шендак! Она-то знает, что такое Огонь, как его поддерживать, раздувать, и как можно его уничтожить. Очень легко, между прочим.

   Шендак...

   Шен - это и есть огонь. Дак - суффикс, означающий "лишенный - собственной или чужой волей". Шендак. Лишенный огня. Когда мы говорим это - это значит "да чтоб мне навсегда огня лишиться"... Да будь я проклят...

   так говорили еще в дохристианские времена. Очень давно. Огонь древнее, чем церковь. А в Дейтросе, благодаря близости Медианы, Огонь - не менее реальное понятие, чем хлеб и вода.

  -- Ну вот ты сама и ответила на вопрос.

  -- Но Керш! - вскрикнула Ивик, - я не хочу так! Вы хотите сказать - ну и живи дальше, ради огня... только огонь - слишком холодный, и он нереальный, он эфемерный. Я творю, я делаю - и в этот миг все хорошо, а дальше что? Керш, я хочу реальной жизни! Поймите! Я хочу жить так, как творю. Я не могу так больше!

   Он уже уходил сквозь серую долину, с трудом, словно продавливая туман своим телом. Его фигура была уже плохо различима вдали.

  -- Я же не могу... тот, кто знает, как это, что это такое - когда творишь - не может смириться с тем, как оно все в жизни. Если не знать огня - можно и жизнью быть довольным. А если знать, что и другое возможно... Ну за что, за что мне все это?

   Ивик плакала. И казалась себе избалованным донельзя ребенком. Может, она и правда требует луну с неба... Если вся разница между нею и теми, кто лишен огня - в том, что она эту луну видит.

   Но ведь она ее, по меньшей мере, видит...

   И все равно это дико, несправедливо, так не должно быть!

   А кто сказал вообще, что огонь так уж обязательно связан с Дейтросом?

   Опыт с пленными в Дарайе? Да. Но их же ломают. Психологически или просто пытками. Надлом в душе - и шендак, огонь постепенно гаснет. Кельма вот не сломали все-таки. А есть и те, кого сломали. И да, они теряют со временем способность производить виртуальное оружие. Год, максимум полтора - и теряют.

   А если тебе душу никто не ломал, если ты самостоятельно приходишь к выводу, что можно жить иначе?

   И опять же есть перебежчики, о которых доходила информация - и они больше в состоянии творить. Но ведь и это надлом в душе. Да, тоже психологический надлом. Пусть добровольный. Предательство. Продать Родину за бочку варенья и корзину печенья, автомобиль с прозрачной крышей.

   Да, они уходили в Дарайю. Они предавали. И лишались Огня.

   А если просто жить - жить для себя. И для своего Огня. Вот именно для него и жить! Тоже ведь вполне возможно. Если тебе так дорог Огонь - какого черта ты служишь в армии? Тратишь половину жизни на задачи, далекие от всякого творчества. Сколько творцов на Триме посвящали себя всецело и только искусству...

   Правда, вот сейчас что-то сочинять и не хочется. А как бывало - и времени остается час-другой, не больше, и глаза слипаются, и болит что-нибудь, а сюжет так и лезет, и негнущимися пальцами набиваешь его на клаве, чтобы только не забыть...