Невидимый остров

Пираты, похоже, смирились со своей участью - туманной перспективой новой жизни на планете Колдобина системы Гончих Псов. Нос и Костыль слазили в свой тайник и туго набили специально сшитые пояса золотыми из второго мешка. Больше половины монет пришлось оставить, но делиться они ни с кем не захотели. Талии этих разбойников неожиданно для всех приняли округлые очертания; передвигались они с трудом, кряхтя и обливаясь потом, шаг за шагом перемещая в пространстве собственную непомерную тяжесть. Под Костылём, у которого еще до этого в поясе была зашита сотня золотых, обломилась клюка, и Носу пришлось выстругивать ему новую деревяшку, потолще. Теперь один из приятелей уже не мог послать другого куда подальше, потому что оба были связаны одной тайной.

После их возвращения в пещеру остальные разбойники подумали, что Нос и Костыль объелись в лесу какими-то ягодами, оттого у них животы так и распёрло.

Ободрённые слухами о том, что их собираются простить и вернуть домой на Колобок, дикари теперь усиленно восстанавливали свои умственные способности. Незнайка, который вообще-то много читал (хотя и брался всегда за книжки исключительно легкомысленные), помогал этим в сущности хорошим, но основательно одичавшим от безделья коротышкам вспомнить грамоту. Он рисовал мелом на скале большие буквы, а те хором повторяли вслух их названия. Трудности начались после того, как из букв начали образовываться слоги, а из слогов - слова и фразы. Бедняги не понимали значения самих слов! Не всех слов, конечно, а только тех, которые касались их прошлой, начисто забытой жизни на Колобке. Слова "дерево", "вода", "камень", "огонь" и тому подобные они подхватывали радостно и дружно. Но некоторые другие слова, такие, как "улица", "квартира" или "светофор", вызывали у них полнейшее недоумение. Коротышки морщились, напрягали память, чесали затылки, но никак не могли их понять.

Хитроумный Уголёк, который давно уже всё вспомнил, терпеливо разъяснял каждое понятие при помощи жестов, и время от времени в пещере раздавался радостный вопль вспомнивших значение какого-нибудь слова дикарей.

Когда грузовые трюмы "Волчка" были окончательно заполнены роботами и оборудованием и оставалось только место для коротышек, на кромку отвесного берега опустился челнок "летающее блюдце". Из него выскочил адмирал Прибамбас и бегом спустился в грот к своим арестантам.

- Все на борт!! - заорал он, срывая голос.

Пираты понуро потянулись к выходу, а туземцы-голодранцы стали прощаться с друзьями. Незнайка и Хитроумный Уголёк даже обменялись подарками на память. Незнайка разыскал в своих вещах вырезанную из дерева крошечную модель парусника, а Уголёк снял с себя выточенное из морских раковин ожерелье. Оба подарка были кропотливо изготовлены собственными руками, а потому особенно дороги.

На борту "Волчка" Пилюлькин совершал последний осмотр своего пациента, бывшего директора и диктатора, а теперь заплаканного и дрожащего от страха малыша. Благодаря полностью восстановившейся связи между головным мозгом и другими внутренними органами, а самое главное - спинным мозгом, Курносик многое вспомнил. Особенно сильно его тревожили последствия недавнего усовершенствования "Шестого", после которого робот стал самообучающимся устройством.

- Понимаете, он невероятно опасен! - шептал Курносик, умоляюще заглядывая в глаза Пилюлькина. - Его необходимо немедленно уничтожить, стереть всю программу! Вы даже не представляете, что он может натворить!..

- Успокойтесь, успокойтесь, голубчик, всё хорошо! - спешил заверить его Пилюлькин. - Робота вашего давно уже стёрли и уничтожили. Сгорел он, как спичка сгорел, понимаете? Пшик - и нет его больше, одни головешки остались!

- Правда? Вы правду говорите?

- Правда, правда. Что же я вам врать-то буду?

Курносик успокоился и перестал плакать. Он ещё не знал, как с ним поступят на Колобке, но думал теперь не о собственной участи, а о том, как исправить ужасный вред, нанесённый за эти годы коротышкам.

Вернулся Прибамбас, арестанты заняли свои места в трюме, и Пилюлькин стал прощаться со своим пациентом.

- Не надо так горевать, - ободряюще похлопал он Курносика по хилой груди. - Теперь для вас самое главное - душевное спокойствие. Вы раскаялись, и теперь всё будет хорошо. Господин командир! - обратился он к Прибамбасу. - Ведь моему пациенту зачтется искреннее раскаяние в содеянном?

- Зачтётся, зачтётся, ему всё зачтётся, - пообещал Прибамбас.

- Ну так я пойду.

- Да, конечно, доктор. - адмирал подскочил к Пилюлькину и горячо пожал ему руку.

- Желаю вам побольше пациентов, доктор! - радостно прозвенела "Матрёшка", которой тоже хотелось сказать что-нибудь приятное на прощание.

Пилюлькин спустился по трапу и присоединился к окружавшей "Волчок" толпе коротышек. Задержавшись в отверстии люка, адмирал Прибамбас помахал всем рукой и в который раз предупредил:

- Не заступайте за круг! Будьте осторожны!