Невидимый папа

Я смотрю вопросительно: «Ну, что случилось?», но Филипп не торопится рассказывать. Лицо у него невесёлое. Он выдыхает и опускает глаза. Качели чуть поскрипывают – звонко, на высокой ноте, как будто сирена пищит.

У меня не хватает терпения – ну почему он тянет? Заговариваем мы одновременно:

– Жень, я вот что хотел…

– Папа написал?

Дети, которые хоронят кого-то под деревом, оборачиваются и внимательно за нами следят. Филипп смотрит в сторону, и у меня появляется плохое предчувствие.

– Сядь, пожалуйста, – говорит он наконец.

16. Почта

– Ну что? Что он ответил, что у тебя такое лицо?

– Он не ответил. И никогда не ответит, отрезает Филипп.

Я замечаю, как крепко он сжимает тросы качелей – аж кулаки белеют. Выражение лица у него спокойное, но кулаки его выдаю Ясно, что он расстроен и злится, но не хочет этого показывать.

Я пытаюсь его подбодрить:

– Ну, может, мейл старый или он пароль о ящика забыл? Надо ему ВКонтакте написать вдруг зайдёт?

Филипп мотает головой:

– Ну надо же как-то до него достучаться! Чтобы знать наверняка!

– Нет, не надо.

– Да почему нет-то? Попробуем – вдруг на этот раз получится?

– Не получится.

– Вот ты опять. Ну откуда ты знаешь?

– Знаю.

Он смотрит на меня, и мне даже страшно становится от его уверенности.

– Знаю, – повторяет он. – Потому что это не его мейл.

– В смысле – не его? А чей?

Филипп вздыхает, шмыгает носом.

– Мой, старый. Я ведь тоже Востриков. Ты так просила, и я…

– Подожди-подожди, это твой мейл? Но зачем?..

– Отец не ответит, потому что мы ему ничего не отправляли. Письмо пришло на мою старую почту.

Я ничего не понимаю. Мы сидим на качелях в моём дворе, но как будто переместились в другой мир – изломанный, неисправный, неустойчивый, ложный. Что происходит? Это что, какая-то насмешка, издёвка?

– Жень, прости. Я думал, если он просто не ответит, ты забудешь, и всё. Я надеялся, что ты перестанешь ждать и смиришься. Но я же не предполагал, что ты будешь так сильно переживать! Тогда мне казалось, что так будет лучше…

– Как – лучше? Кому? – взрываюсь я. – Я уже почти поверила, что мы ему не нужны! А ты просто… ты просто взял и подсунул мне какой-то старый мейл!

– Но мы правда ему не нужны! – восклицает Филипп. – Я знаю, я через это уже проходил! И я не хочу, чтобы ты повторила этот путь. Поверь, ничего хорошего мне это не принесло.

– Что значит – ты проходил?

– Ну, я с ним общался. Переписывался.

Я потрясена. Переписывался с папой? Я не могу поверить. Как он мог скрывать от меня такое?!

– Но почему же ты мне-то ничего не сказал?

– Не хотел, чтобы ты в нём разочаровалась. А он бы тебя обязательно разочаровал. Это единственное, что у него хорошо получается.

– То есть ты всё решил за меня! А тебе не кажется, что меня это тоже касается? Я сама могу за себя подумать! Это, между прочим, и мой отец тоже!

– Странная ты. Тебе охота помучиться? На твоём месте я предпочёл бы вообще не знать о его существовании.

– Ты – может быть. Но не я! Я хочу знать! Каким бы он ни был – всё равно он наш отец!

– Угу, ты ему это объясни. Нет, нам он больше не отец. И если ты так хочешь знать всё до конца, то у него теперь другая семья. Новая жена. Кстати, на двадцать лет моложе его. И новый ребёнок. Девочка. Евой назвали, если тебе интересно. Ей сейчас года два или около того.

– Это он тебе рассказал?

– Нет, общая знакомая. Та, которая дала мне его почту. Втайне от матери, конечно.

– И что?

– И ничего.

– Ну что он ответил?

– Лучше бы вообще не отвечал.

– Да можешь ты нормально сказать? – сержусь я.

– Не могу. Зачем тебе? Ну наобещал мне всякого, а потом исчез. Что и требовалось доказать.

– Чего наобещал?

– Ой, ну что билет пришлёт, что я к нему в гости на зимние каникулы поеду. Сначала, мол, здравствуй, сын, я был паршивым отцом, прости, давай общаться, я всё исправлю. А потом: «Нет, на этих каникулах не получится, я тут очень занят, может быть, летом». Ну и всё. Конец истории. А, нет, не совсем. Мать узнала, был скандал. Вот теперь всё, конец.

– Ну, может, у него правда были дела? – неуверенно предполагаю я.

– Да, нового ребёнка делал.

– Перестань! Почему ты так его ненавидишь? Ты даже не пытаешься его понять!

– А за что мне его любить? Что ты вечно ему какие-то оправдания придумываешь?

– А ты только осуждаешь!

– А больше он ничего и не заслуживает! – возмущается Филипп.

– И всё-таки ты ему написал, ты хотел с ним общаться! Но мне почему-то нельзя!

– Да я же не знал, что он такой! Я нафантазировал себе всякого… Как и ты. Ты думаешь, что он несчастный человек, что он сожалеет о своих поступках, но правда в том, что ему просто на нас плевать. Я хотел тебе рассказать, честно, но ты бы расстроилась и…

– Правильно! Зачем меня расстраивать, когда можно просто наврать! Конечно, что она понимает, эта малявка! Ещё разревётся! Пусть лучше думает, что отец просто на неё забил и не отвечает!