Невидимый рубеж. Книга вторая. Странники

Еще в детстве он видел, как брился его дед. Тот брал помазок с мягким ворсом, не раздражающим кожу, но достаточно упругий, чтобы было приятно намыливать подбородок. Помазок попал к деду в пятидесятые, когда крепко дружили с китайцами. Тогда на прилавках можно было увидеть китайские перьевые ручки и махровые полотенца, сделанные качественно, совсем не так, как потом в девяностые, и потому особо ценившиеся советскими обывателями.

В специальной серебряной мисочке дед разводил в воде мыло и хорошенько намыливал помазок, до тех пора, пока белая пенка не начинала набухать и выпадать из миски на столик в умывальнике. Затем он тщательно, с видимым удовольствием, принимался намыливать лицо. Водил помазком размеренными, массажирующими движениями по шее, щекам, подбородку и при этом всегда что-то напевал. Увидев как-то в зеркале внука, маленького Сергея, он весело подмигнул ему.

Забелин поймал себя на мысли, что бессознательно пытается его копировать. Эти размеренные движения помазком, почти непроизвольное пение по утрам, больше похожее на мычание, подмигивание в зеркало самому себе, словно попытка взбодрить постороннего человека, которого внезапно увидел в умывальнике рано утром. Все это он повторял вслед за дедом. Сейчас помазки ушли в прошлое, но Забелин продолжал им пользоваться по старинке и готовая пена для бритья, продающаяся в любом магазине, его не прельщала.

Заканчивая, он услышал осторожный стук в дверь.

– Входите! – громко позвал он и увидел на пороге номера Цыганкова.

– Серега, ты как, заканчиваешь? – спросил тот.

– Да. А что случилось?

– Мы в десять выдвигаемся. Так что успевай позавтракать.

– Успею, – ответил Забелин, вытирая лицо полотенцем. – Ты сам-то как? Уже поел?

– Мы сходили в местный ресторан, у нас талоны на завтрак. У тебя тоже должны быть.

– Да, мне дали, – подтвердил Сергей. – Значит, я наблюдаю за Третьяковой? Какой у нее маршрут?

Они прошли в номер и сели за стол. Цыганков достал карту города, развернул. На ней были видны участки с несколькими объектами обведенным кружками синего цвета.

– У нее центральный автовокзал, – пояснил Александр. – Я себе взял ТЭЦ, а Емельянову поручил отель «Интурист» на Большой Садовой. Но к ТЭЦ я не поеду, присмотрю за ним. А тебе тогда придется топать за Третьяковой.

Взяв ручку со стола, Цыганков показал Забелину, где находятся запланированные для проверки объекты, и как туда будут добираться члены группы.

– Все понятно! – бросил Сергей, отслеживая глазами, путь движения Третьяковой. – Значит, отсюда до остановки, потом на автобусе вниз, к Дону. Хорошо! Давай теперь двигай к своим, а я сбегаю, позавтракаю. Кто его знает, может, обедать не случиться…

Цыганков ушел.

В назначенное время Забелин спустился в холл и вышел на улицу. Там было промозгло, пасмурно. Дул сильный ветер, нагоняя с севера свинцово-серые снежные облака. Асфальт покрылся тонкой едва различимой пленкой льда, отчего ноги прохожих разъезжались в разные стороны, как у собак на льду и приходилось напрягаться, чтобы сохранять равновесие.

Сергей замотал плотнее шею шарфом, словно тот мог спасти от пронизывающего насквозь ветра. Он почувствовал себя так, словно был совсем без одежды – только в одних майке и трусах. Повернув за угол, чтобы его не заметили члены группы Цыганкова, он остановился, прикурил сигарету и принялся наблюдать за входом. Примерно через пять минут дверь гостиницы открылась и на высоком крыльце показалась известная ему троица. Цыганков махнув рукой, первым сбежал вниз по ступням. Он уверенно двинулся в сторону по изученным на карте улицам, словно хотел продемонстрировать всем, что торопится добраться до ТЭЦ. Однако Забелин-то знал, что где-нибудь за углом, Саша, как и он, остановится, а потом начнет свою слежку.

Оставшись одни, Емельянов и Третьякова около минуты побыли на крыльце, а потом медленно спустились вниз и уже там разошлись в разные стороны.

Изучив маршрут Третьяковой по карте, Забелин убедился, что расстояние от гостиницы, в которой они базировались, до автовокзала оказалось совсем небольшим. Его легко можно было пройти и пешком, не садясь в автобус. Поэтому он пропустил девушку вперед и постарался как можно незаметнее пристроиться следом, прячась за фигурами прохожих, скользящих по тротуару.

Светлана тоже шла медленно, ноги у нее разъезжались, как у всех, и она резко взмахивала руками, чтобы сохранить равновесие. Шла она уверенно, видимо, досконально изучив дорогу по карте, не оглядываясь, без внешних проявлений любопытства, характерных для людей, впервые приехавших в чужой город. Словно уже бывала здесь раньше.

Один раз она остановилась у киоска, в котором торговали продуктами. Забелин приметил, как она купила что-то мелкое, типа леденцов или жвачки, достала платок и протерла очки. Потом пошла дальше. Ни с кем не разговаривала, никто к ней не подходил.