Невидимый современник

Почти одновременно с Меллером и независимо от него такие же результаты получил его соотечественник Стадлер. Но в отличие от Меллера он экспериментировал с культурными растениями.

Открытие Меллера имело не менее далекие последствия, чем открытие Четверикова. Ведь безуспешных попыток искусственно воздействовать на наследственность было столько, что кое-кто уже считал это невозможным. А применение ионизирующей радиации открыло дверь за семью печатями, которая вела в святая святых живых организмов.

Минули годы, ионизирующие лучи вошли в жизнь людей. С их влиянием на наследственность человечеству нужно считаться.

Грядка в монастырском дворе

Профессор Дрелинкур тщательно перечислил и обсудил в своем научном трактате все известные ему теории, пытавшиеся ответить на простейший, казалось бы, вопрос: почему дети похожи на родителей? Дрелинкур был весьма трудолюбив: число рассмотренных им генетических теорий составило ни много ни мало двести шестьдесят две. Итог был неутешительным: все они неверны, единственно правильная — двести шестьдесят третья теория, разработанная самим Дрелинкуром. Однако и она оказалась столь же неверной, как и все остальные, а имя автора ныне забыто всеми, кроме историков.

Это случилось не в античное время и не в средние века, а всего лишь в XVII столетии. Много было генетических теорий, которые ныне могут вызвать только улыбку. Как часто, например, находились люди, не согласные с мудрым правилом «что посеешь, то и пожнешь». Они считали, что соответствующие условия или надлежащее воспитание могут превратить рожь в пшеницу, а пшеницу в ячмень. Такие сказки рассказывал в середине XIII века Альберт Великий. Но, увы, то же пытались утверждать в середине нашего, XX века некоторые обладатели ученых дипломов и даже носители почетных званий. Эти люди живы, и я не буду называть их имен, так как, честно говоря, не знаю, кто продолжает придерживаться таких взглядов, а кто их оставил под воздействием изменившихся условий…

И сейчас, особенно среди не имеющих отношения к науке, есть люди, придерживающиеся абсурдных взглядов на наследственность. А сто лет назад вообще не было людей, которые бы на наследственность смотрели правильно. Впрочем, я не совсем точен, один человек был. Один-единственный. Но одна ласточка не делает весны.

Все ученые еще сто лет тому назад смотрели на наследственность как на смешение. От тех времен до наших дней дошли выражения: чистокровный, полукровка, кровосмешение… Некоторые сохранились не только в обыденной речи, но и в научной литературе.

Такие представления казались вполне естественными. Действительно, проще всего предположить, что потомки представляют собой что-то среднее по сравнению с родителями. Да и повседневные наблюдения как будто подтверждают это: ведь дети в равной степени походят и на мать и на отца. Но на самом деле наследственность — вовсе не смешение.

Законы генетики говорят, что наследование признаков родителей идет по совсем другим правилам. А законы эти стали известны лишь в самом начале нашего века. Как раз в 1900 году трое ученых независимо друг от друга опубликовали три очень похожие статьи, в которых описывались закономерности появления признаков у гибридных потомков. Имена этих ученых: Де Фриз, Корренс и Чермак. Их открытие сразу стало известно ученому миру, потому что большинство биологов ждали ответа на волновавший их вопрос. Но тогда же выяснилось одно прелюбопытнейшее обстоятельство: кроме этих троих ученых, опубликовавших свои труды почти одновременно, был еще и четвертый…

Этот четвертый напечатал свою статью далеко не одновременно с остальными. Он сделал это на 35 лет раньше! И что самое удивительное, он не был профессиональным ученым. Он был монахом…

Многие, вероятно, догадались, что речь идет о Грегоре Менделе. Когда генетику называли лженаукой, то любили писать о том, что ее основы заложил «австрийский монах Мендель» или даже «немецкий поп Мендель». Теперь пишут о «чешском ученом Менделе». Как ни странно, и то и другое соответствует истине. Иоганн Мендель (Грегором он стал после пострижения) родился в чешской семье. Но ведь Чехия входила в те времена в состав Австро-Венгерской империи Габсбургов. Он был прирожденным ученым, с детства хотел посвятить себя науке, много занимался и добился выдающихся успехов. Но (теперь это может показаться странным) для Менделя единственный путь в науку лежал через монастырь.

Сын крестьянина, он не имел средств для завершения высшего образования. Став монахом, смог и учиться, и учить, и заниматься научными исследованиями. Нельзя забывать, как стремительно развивается человеческое общество и как изменяется в нем роль науки. Это сейчас, да и то далеко не во всех странах, молодой человек, желающий посвятить себя науке, может поступить в университет, потом в аспирантуру, и в течение всего этого времени государство будет платить ему, чтобы он мог заниматься только учебой.