Невидимый страж

— Нам очень повезло заполучить в свои ряды доктора Ткаченко, — заявил доктор Гонсалес. — Она много лет работала у себя в стране, делая все то, о чем я вам рассказал. Но два года назад она прислала нам свое резюме и решила присоединиться к нам. Мы очень обрадовались ее появлению.

Надя улыбнулась.

— Как насчет того, чтобы приготовить для наших гостей кофе, доктор? — предложила она.

— С удовольствием, — рассмеялся он. — Доктор Ткаченко терпеть не может комплименты. Вам придется немного обождать, потому что мне придется сходить в другой конец здания, — извиняющимся тоном добавил он.

— Хонан, сходи, пожалуйста, с доктором. Здесь достаточно присутствия одного из нас. Доктор Гонсалес очень приятный человек, — произнесла Амайя, когда мужчины вышли из лаборатории.

— Трудно не согласиться, — согласилась Надя, вновь демонстрируя свой акцент. — Он само обаяние.

Амайя приподняла одну бровь.

— Он вам нравится?

— О, иначе и быть не может. Ведь он мой муж. Было бы скверно, если бы он мне не нравился, вы не находите?

— Но… Он называет вас доктором, и вы его тоже…

— Ну да. — Она пожала плечами. — А как ему меня называть? Я очень серьезно отношусь к работе, и у него это вызывает улыбку.

— Бог ты мой, мне необходимо поработать над своей наблюдательностью. Я совершенно ничего не заметила.

Не меньше часа доктор Ткаченко работала за компьютером, вводя в него параметры анализа. Она сосредоточенно приготовила растворы образцов муки, привезенных Хонаном из Элисондо, и крошек чачингорри, обнаруженного на трупе Анны. Затем она ловко и уверенно впрыснула в аппарат полученные растворы.

— Вам лучше присесть, это займет некоторое время.

Амайя подошла к стулу на колесиках и расположилась за спиной доктора Ткаченко.

— Ваш муж уже сообщил нам, что вы не любите комплименты и похвалу, но я все равно должна вас поблагодарить. Результаты этих анализов могут подстегнуть изрядно застопорившееся расследование.

— Не за что. Поверьте, я это делаю с большим удовольствием.

— В два часа ночи? — рассмеялась Амайя.

— Я рада вам помочь. То, что происходит в Бастане, просто ужасно. Если то, что я умею делать, может вам пригодиться, для меня это самая лучшая благодарность.

Воцарилось неловкое молчание, заполняемое лишь тихим жужжанием аппарата.

— Вы ведь не верите в то, что у нас побывал медведь, верно?

Надя оставила свое занятие и, развернув свой стул, в упор посмотрела на Амайю.

— Да, я в это не верю… И все же что-то там есть.

— Например? Видите ли, шерсть, обнаруженная на месте преступления, принадлежит самым разным животным. Мы нашли даже следы выделанной козьей кожи.

— А если вся эта шерсть принадлежит одному и тому же существу?

— Существу? Что вы хотите этим сказать? Что басахаун действительно существует?

— Я ничего не хочу сказать, — отозвалась Надя, вскидывая руки, — кроме того, что вам, возможно, не помешало бы открыть сознание и взглянуть на вещи шире.

— Любопытно, что это говорит мне представитель науки.

— Пусть это вас не удивляет. Я занимаюсь наукой, но я также очень умная.

Надя улыбнулась и вернулась к своему занятию.

Часы тянулись медленно. Амайя наблюдала за точными, выверенными движениями доктора Ткаченко и слушала болтовню Хонана и Рауля, оживленно беседующих в другом конце лаборатории. Время от времени доктор Ткаченко подходила к монитору и всматривалась в бегущие по нему нескончаемые графики, после чего снова погружалась в изучение какой-то книги, напоминающей толстый технический учебник, вне всякого сомнения, очень скучный, но, тем не менее, поглощающий все ее внимание.

Наконец, в четыре часа утра доктор Ткаченко снова подсела к компьютеру, и через несколько минут принтер выплюнул отпечатанный лист бумаги. Она взяла этот лист и с глубоким вздохом протянула его Амайе.

— Мне очень жаль, инспектор, но совпадений мы не обнаружили.

Амайя долго смотрела на листок. Даже не будучи специалистом, она видела разницу между долинами и горами, соответствующими образцам муки для чачингорри. Она молчала, не сводя глаз с испещренной графиками страницы и пытаясь осмыслить значение этих результатов.

— Я все делала очень тщательно, инспектор, — произнесла Надя, встревоженно глядя на Амайю.

Амайя вдруг поняла, что ее разочарование может быть принято за недовольство или пренебрежительное отношение к работе доктора Ткаченко.

— О, простите, я думала о своем, а вам я чрезвычайно благодарна. Вы всю ночь не спали, стремясь мне помочь. Просто дело в том, что я была почти уверена, что мы найдем какое-то соответствие.

— Мне очень жаль.

— Да, — пробормотала Амайя, — мне тоже очень жаль.

* * *