Невидимый страж

— Оно наступает приблизительно через три часа после смерти, начинаясь с век и распространяясь на лицо и шею, а затем на все туловище и конечности. В обычных условиях тело достигает полного окоченения не позднее чем через двенадцать часов после смерти. Исчезновение окоченения происходит в обратном порядке. Весь процесс занимает около тридцати шести часов.

— Недурно. Что еще скажете? — подбодрил его доктор.

— Это представляет собой один из основных показателей для определения давности смерти.

— Так вы считаете, что возможно установить время смерти, опираясь исключительно на степень трупного окоченения?

— Ну… — замялся Хонан.

— Категорически нет, — заявил Сан-Мартин. — Степень окоченения может варьироваться в зависимости от состояния мышц покойника, температуры помещения или, как в этом случае, окружающей среды. Высокая температура, к примеру, может ускорить трупное окоченение, так же, как и трупный спазм. Вам известно, что это такое?

— Я полагаю, что так называется явление, когда в момент смерти мускулы конечностей судорожно сокращаются и становится очень трудно извлечь из пальцев трупа предмет, который они стиснули.

— Верно. Таким образом, на патологоанатома ложится большая ответственность. Он не должен устанавливать время смерти, не приняв во внимание все эти факторы… Вы наверняка смотрели эти американские сериалы, в которых патологоанатом опускается на колени рядом с трупом и через пару минут устанавливает время смерти, — продолжал Сан-Мартин, театрально приподняв бровь. — Должен вам сообщить, что это ложь. Анализ количества калия во внутриглазной жидкости позволяет сделать предварительное заключение. Но определить время смерти с достаточной степенью точности возможно только после вскрытия тела. А пока, исходя из того, что я вижу, я могу сообщить вам следующее: тринадцать лет, женский пол. Судя по температуре печени, я сказал бы, что смерть наступила около двух часов назад. Трупное окоченение еще не проявилось, — подтвердил доктор, еще раз ощупав челюсть девочки.

— Это вполне согласуется со временем телефонного звонка брату и заявления ее родителей. Да, каких-то два часа.

Амайя подождала, пока он закончит осмотр, и заняла его место, опустившись на колени возле девочки. От нее не ускользнуло облегчение, промелькнувшее на лице Хонана, когда он смекнул, что экзамен, который устроил ему патологоанатом, окончен. Глаза девочки смотрели в бесконечность, а рот был приоткрыт, как будто от удивления или, возможно, в последней попытке сделать глоток воздуха. На ее лице застыло какое-то по-детски изумленное выражение, отчего она напоминала ребенка в свой день рождения. Вся ее одежда была аккуратно разрезана от шеи до самого паха и развернута в стороны, как упаковка чудовищного подарка. Ветерок, дующий от реки, слегка шевелил прямую челку девочки, и Амайя уловила аромат шампуня, смешавшийся с едким запахом табака. Она поинтересовалась, курила ли Айноа.

— Пахнет табаком. Она была с сумкой?

— Да, она ушла из дома с сумкой. Пока ее не нашли, но я поручил прочесать всю прилегающую местность, — ответил инспектор Монтес, махнув рукой в сторону реки.

— Расспросите ее подруг, где и с кем они были.

— Как только рассветет, шеф, — произнес Хонан, коснувшись циферблата часов. — Ее подруги тринадцатилетние девочки. Сейчас они все спят.

Амайя перевела взгляд на руки, вытянутые вдоль тела. Они казались белыми, чистыми и были развернуты ладонями вверх.

— Вы обратили внимание на положение рук? Их так специально положили.

— Согласен, — кивнул Монтес, продолжавший стоять рядом с Хонаном.

— Пусть их сфотографируют и как можно скорее обернут.[2] Возможно, она пыталась защищаться. Хотя ладони и ногти у нее довольно чистые, может, нам и повезет, — произнесла Амайя, обращаясь к одному из криминалистов.

Патологоанатом снова наклонился над девочкой, стоя напротив Амайи.

— Для окончательных выводов придется дождаться результатов вскрытия, но я указал бы на удушение как на причину смерти, а с учетом силы, с которой бечевка вонзилась в тело, я предположил бы, что смерть была очень быстрой. Порезы на теле выглядят поверхностными и были нанесены очень острым инструментом, когда убийца разрезал одежду. Это мог быть большой нож, резак или ланцет. Точнее скажу позже. Но убийца поработал ножом уже после смерти жертвы. Крови почти нет.

— А как насчет лобка? — вмешался Монтес.

— Полагаю, что он использовал тот же режущий инструмент для того, чтобы сбрить лобковые волосы.

— Возможно, он сделал это для того, чтобы унести их с собой в качестве трофея, шеф? — добавил Хонан.

— Нет, я так не думаю. Обрати внимание, как он их разбросал вокруг тела. — Амайя кивнула на комки мягких волос. — Похоже, он хотел их удалить, чтобы заменить вот этим, — добавила она, кивнув на румяное и жирное пирожное, лежащее на безволосом лобке девочки.

— Подонок. Зачем ему это понадобилось? Ему недостаточно просто убить девочку. Он еще и пирожное на нее положил. Что происходит в голове у человека, который на такое способен? — воскликнул Хонан, морщась от отвращения.