Невидимый свет

– Да будет тебе. Уверена, ты обязательно найдешь свое место в жизни. Ты потрясающе умный парень.

– Был умный. В Оклахоме я так проявил себя. А потом уехал в Нью-Джерси и превратился в обычное дерьмо без гроша в кармане.

Девушка улыбнулась.

– А ты же вроде писатель?

– Непубликуемый. Но блестящий.

– Так ты пишешь книгу о Бобе Гвоздильщике?

– Нет. Секреты Боба засели в нем так глубоко, что пытаться извлечь их бесполезно. Он всю свою жизнь стремился доказать, что достоин собственного отца. И доказал – в отличие от всех нас. Сам он так не считает, а я это заявляю с уверенностью. Как бы там ни было, книгу я хочу писать о его отце – об отважном Эрле Суэггере, награжденном Почетной медалью Конгресса за героизм, проявленный в сражении на Иводзиме, а погибшем в итоге в перестрелке с белой швалью. Я думаю посвятить повествование последнему дню его жизни, в котором нашел отражение целый комплекс патологических аномалий американской жизни.

– Интересная задумка. Мне нравится идея символического эпизода: познание макромира через воспроизведение и анализ микромира.

– Ну и ну, – воскликнул Расс. – Да ты, должно быть, филолог.

– Учусь на третьем курсе в Вандербилте.

– Хороший университет.

– Спасибо. Сейчас пишу курсовую по Рэймонду Карр… – Фамилии Расс не уловил.

Рэймонд? Писатель? Начинается с "К", в середине или в конце "Р"? Расс запаниковал. Может, "Карвер"? Он сроду не читал никакого Карвера. А может, все-таки Чандлер? Это уже лучше. Чандлера он тоже не читал, но представление о его творчестве имеет.

– Лос-анджелесский частный детектив? Неоновые огни и прочее.

– Да, – подтвердила девушка, и Расс вздохнул с облегчением. – Хотя главное не это. Он – хороший рассказчик. Наверно, во мне говорит южанка, но мне нравится, когда можно просто погрузиться в книгу, забыв обо всем. Твоя книга будет столь же интересной?

– Да, – ответил Расс, – надеюсь.

– Много уже написал?

– Вообще-то, мы пока еще только собираем материал. Послушай, я немного запутался. Ты кто?

– О, – рассмеялась девушка. – Внучка. Ты знал дедушку?

– Теперь ясно. Познакомился с ним незадолго до его смерти. Вместе с Бобом его навещал. Ну, скажу тебе, сварливый старик. Мне тоже от него чуток досталось.

– Сварливый – не то слово. Настоящий тиран. Но в общем-то полезный человек, нужный, – сказала девушка. – И добрый. В душе. Правда, в последнее время на него находило.

– Да, мы заметили. Но он так мужественно боролся с этим. Арканзасский король Лир. – Расс мысленно похвалил себя за реплику о Лире, хотя само произведение тоже не читал.

– Особенный человек. Тиран, диктатор, но… даже не знаю, как сказать… необходимый. Такие больше не рождаются, да?

– Теперь рождаются такие, как я, – заявил Расс, рассмешив девушку. – И, надо признать, это означает, что человечество вырождается.

– Да ладно тебе, Расс. Ты еще внесешь свою лепту.

– А ты… чья дочь?

– Мой отец – Джон, старший сын дедушки. Он врач в Литл-Роке, терапевт. А я – Джинни.

– Джинни Нью-йоркская? Я слышал, кто-то тебя так назвал.

– Ах, это Пошлым летом я проходила стажировку в журнале "Мадемуазель" в Нью-Йорке.

– А-а, – протянул Расс. Черт, она его опередила!

– Только тем и занималась, что подавала кофе размалеванным дурам, которые сначала принимали наркотики, а потом переключились на аэробных. Толку никакого.

– Толк будет. По крайней мере, так говорят.

– Слышал скандальную новость?

– Нет. А что случилось?

– Все негры переполошились. Мне только что сообщила моя подруга, Тениль. Вон она со своей матерью.

– Я не…

– Дедушка получил "Серебряную звезду" за проявленное мужество в битве за "выступ", *но воистину героем он проявил себя тогда, когда добился наказания для белого человека за убийство негра. Преступника зовут Джед Поузи.

Эту фамилию Расс где-то слышал, но в связи с чем, вспомнить не мог.

– В тысяча девятьсот шестьдесят втором году он возле бензоколонки забил до смерти лопатой одного из лидеров движения за гражданские права.

– Ах, да, – произнес Расс. – Пока от моих изысканий одна польза: я становлюсь специалистом в области исследования фолкнеровского субстрата арканзасского округа Полк.

– Фолкнер, будь он урожденным арканзасцем, завоевал бы две Нобелевские премии, – если бы, конечно, не упился до смерти раньше времени. Как бы там ни было, дедушка призвал убийцу к ответу. Смертной казни он для Джеда Поузи не добился, зато отправил его в тюрьму на пожизненное заключение.

– И что потом? – поинтересовался Расс.

– Дедушке это стояло выборов. Его на двенадцать лет отлучили от должности окружного прокурора, которую он до этого занимал восемнадцать лет. В 1974 году он наконец опять победил на выборах и прослужил на этом посту еще восемь лет. К тому времени он стал сторонником движения, выступающего в защиту права на владение оружием. Представляешь?

– С трудом, – ответил Расс.

– Ну вот, а только что его выпустили на свободу. Джеда Поузи. Освободили через два дня после смерти дедушки.

– Боже, – ужаснулся Расс. – Какое неуважение!

– Нет, – возразила Джинни. – Это Арканзас.