Невидимый враг

Нужно обязательно пообщаться с патологоанатомом. Насколько я могу судить из материалов дела, орудие убийства найдено не было. Но в протоколе вскрытия медик дает только описание странгуляционной борозды, и то недостаточно четкое. Высказывает размытые предположения, чем конкретно задушили девушку: «веревка или пояс». А ведь следы, оставленные этими предметами, разные. У веревки они будут ровнее, однороднее, что ли, у пояса четче по краям. И вообще смотря какой пояс, там вариантов много. Для пользы расследования мне нужно ориентироваться в этом вопросе.

* * *

Субботнее утро началось с пробежки, тренировки, водных процедур и составления плана расследования.

Поскольку у юристов этот день считается рабочим и свидания с адвокатами разрешены, первым делом я запланировала посещение следственного изолятора. Чтобы поговорить с куратором, однокурсниками и родителями Марии, придется ждать понедельника.

Денек сегодня выдался приятный и солнечный, я настроила радио на музыкальную волну. Пока вела машину по улицам и проспектам, с интересом рассматривала современные и старые здания. Открывала для себя незнакомый город.

Припомнив, что вчера я немного замоталась и не позвонила тете Миле, набрала ее номер. Тетушка, как всегда, обрадовалась звонку. Я заверила, что у меня все в порядке. Расследование идет потихоньку, вероятно, слишком долго в городе не задержусь, приеду так быстро, что она и соскучиться не успеет. Тетя Мила отвечала, что обычно начинает скучать, как только за мною закрывается дверь квартиры. Но благодаря трепетным заботам Геночки одинокой и покинутой себя не чувствует. А сегодня они с Марией Федоровной запланировали небольшой променад по набережной. Прогуляться и посидеть в кафе на открытом воздухе. Потом тетя Мила расспрашивала о Валентине и ее детях, просила подробно описать их загородный дом. Ее интересовало буквально все: от дизайна интерьера до описания мебели в гостиной. Я болтала с тетушкой, пока не подъехала к проходной СИЗО, а потом простилась, сославшись на срочные дела. Обещала звонить, а по приезде домой выдать подробный отчет обо всем увиденном.

* * *

Сегодня Роман выглядел еще более бледным и, кажется, более расстроенным, чем вчера. Но на мои расспросы упорно твердил, что все в порядке.

– Если тебе нужна срочная помощь или защита, ты должен мне сказать. Я нахожусь здесь именно для этого.

– Если ты намекаешь на тюремное насилие, не беспокойся. Ничего такого. Сижу, по местным меркам, в царских условиях. Камера двухместная, сосед – щуплый паренек. Не то что нарываться, смотреть в мою сторону боится. Кормят сносно, вероятно, тоже благодаря маминым деньгам.

– Тогда что?

– Просто вытащи меня отсюда, ладно?! – Паренек запустил пальцы в волосы.

– Конечно. Я здесь именно для этого. И прекрасно понимаю, как тяготит пребывание в подобном месте. Особенно если ни в чем не виноват.

– Конечно, виноват! Нечего было лезть куда не просят! Не к телу шагать, а от него! Да не просто, а бегом! Впредь умнее буду! – горько проговорил подросток. – Будет кто загибаться, даже близко не подойду. Это единственно правильное поведение в наши дни. Тогда и не придется доказывать ничего и никому!

– Ты так думаешь недавно. И будешь так думать недолго, – терпеливо возразила я, – успокойся, скоро все наладится. Нужно просто настроиться на ожидание, ведь следствие может продлиться еще некоторое время. Кстати, самый короткий путь отсюда – доказать наличие алиби.

– Круто. Но я был в своей комнате! Весь вечер! Один!

– Так, давай сначала. После занятий в колледже…

– Григорий отвез меня на тренировку, а Риту домой. Через два с половиной часа забрал меня, отвез домой. Прибыли часов в семь вечера. Я поужинал с мамой и сестрой, ушел в свою комнату, принял душ, потом писал реферат по истории.

– Из Интернета скачал?

– Ну, переделал немного, история это не мое вообще.

– В мою задачу входит избавить тебя от тюрьмы, а не нотации читать. Помнишь, сколько было времени?

– Около восьми часов, может, половина девятого.

– Не подойдет, слишком рано. Давай дальше.

– Решал задачи по математической логике. Наш преподаватель, Петр Вениаминович, занимается со мной отдельно, одаренным считает. Он уверен, что заниматься по обычной, усредненной программе для меня недостаточно. Мой уникальный интеллект перестанет развиваться. И постоянно выискивает задания повышенной сложности.

– Твой учитель прав, интеллект, он лет до сорока примерно развивается. Но мозгу нужны постоянные нагрузки, тогда велика вероятность сохранить ясность мысли и до преклонных лет. А если над этим не работать постоянно и упорно, может начаться обратный процесс.

– Круто. Боюсь, что наличие высокого интеллекта слишком переоценивают. Только дурак попадет в подобную историю!

– Это всего лишь отсутствие жизненного и юридического опыта, кстати, и то и другое – дело наживное. Давай дальше.

– Около девяти вечера я учителю звонил.

– Петру Вениаминовичу?

– Да, на задаче одной забуксовал. Потом собирались ее вместе разобрать.

– Для алиби время не подходит, но я с ним все равно поговорю.