Невидимый заговор против человечества

Авторы Бейджент, Ли и Линкольн усматривали в легенде о морском существе, породившем Меровея, намек или прикрытие некоего династического союза или смешанного брака. Некоторые авторы говорили, что история о “морском чудовище” была неверной трактовкой понятия, что Меровей был наполовину рыбой, а рыба была давнишним символом Христа[1149].

Французский автор Жерар Седе заявив, что Меровинги были, по сути, инопланетянами, смешавшимися с древними израильтянами. Это утверждение повторил автор Дэвид Вуд, написавший, что эта королевская линия, как и все люди, была потомками внеземной “высшей расы”[1150].

Внук Меровея, Кловис I, пришел к власти приблизительно в 482 г. н. э. (приблизительно десять лет спустя после падения Римской Империи). Его правление длилось до того периода, когда к нему примкнуло большинство галлов. Париж был его столицей, этот статус он сохранил до того, как Хью Капет стал королем Франции в 987 г.

Согласно “секретным досье” Сионского монастыря, у Меровингов было иудейское происхождение. “Они были потерянным племенем Вениамина, мигрировавшего в Грецию, а затем в Германию, где они стали сикамбрийцами (франками)”[1151], — писали Пикнетт и Принц. Другие исследователи отмечали, что в этом районе было так много смешанных браков, что понятия “гот” и “еврей” стали взаимозаменяемыми.

В “секретных досье” сообщалось, что потомки Иисуса и Марии Магдалены, жившие в южной Франции, сочетались браком с франками, что стало основой меровингской королевской династии. Члены Приората Сиона утверждали, что пергаменты, обнаруженные священником Соньером в Ренн–ле–Шато были генеалогическими списками, прослеживающими меровингское происхождение до потомков, живущих в Европе сегодня, куда входил и Пьер Плантар.

Подтверждение этого предположения можно найти в еврейском княжестве Септимании, созданном в середине VIII в. после того, как иудейские жители Нарбонна помогли королю Пепину отбить город у мусульман. Первым королем Септимании был знатный представитель по имени Теодорик (в романах о Граале он упоминается как Аймери), еврей “признаваемый Пепином и халифом Багдада как “семя королевского рода Давидова”[1152]. Теодорик, как многие считают, также был Меровингом. Его сын, Гийом де Желлон, тоже достиг выдающегося положения, как все, кто был меровингской королевской крови.

“Иисус был из рода Иуды и царского колена Давидова. Магдалена, как считают, принесла Грааль–Санграаль или королевскую кровь “во Францию”, — отмечали Бейджент, Ли и Линкольн. — И в VIII в., на юге Франции был властелин Гийом из рода Иуды и царского колена Давидова, которого признавали царем иудеев. Он не был, однако, простым иудеем, он был также Меровингом”[1153].

Кловис обратился в христианство после возникновения имени Иисуса по настоянию его жены–католички, Клотильды, в ходе

решающего и, в конечном счете, успешного сражения в 496 г. Это произошло во времена упадка Римской церкви, вынужденной вести беспрерывные сражения против аризма.

Тогда они считали, что учение аризм возникло от имени александрийского священника Ария, проповедовавшего, что Бог создал все, включая Иисуса, и поэтому Иисус был не Богом, а скорее небесным учителем, мессией. Эта концепция, возможно усиленная традицией Магдалены в Южной Франции, приобрела широкую популярность в то время.

Чтобы противостоять аризму, Римский император Константин созвал Никейский Совет в 325 г. н. э. Когда Арий поднялся, чтобы защитить свои взгляды, его ударили по лицу. Совет, находясь под постоянным контролем Римской церкви, заявил, что Бог триедин — Отец, Сын и Святой дух. Арий и его последователи были высланы. “Теперь существовало только два официальных объекта поклонения, — отметил Гарднер. — Божественная святая троица и император, недавно назначенный Спаситель мира. Любого, кто думал по–другому, сразу объявляли еретиком. Христиан, попытавшихся сохранять лояльность Иисусу как мессианскому Христу, Имперская Церковь называла язычниками”[1154].

Несмотря на указы из Рима, аризм остался сильным в Западной Европе. “Если бы ранние Меровинги, до Кловиса, все были обращены в христианство, это было бы арийское христианство их непосредственных соседей, визиготов и бургундцев”[1155], — писали Бейджент, Ли и Линкольн.

Когда Кловис принял крещение в католицизм, почти половина его войска последовала его примеру. “Нахлынула великая волна преобразований, и Римская церковь была спасена от почти неизбежного краха, — отметил Гарднер. — Фактически, если бы не крещение короля Кловиса, христианская религия Западной Европы была бы скорее арийской, чем католической. Римские власти, в свою очередь, объявили Кловиса “новым Константином” и поклялись в верности ему и его потомкам, клятва, которую они вскоре забыли”[1156].