Невинна и беременна

— Свет. Я знаю, у тебя в голове уже десяток планов. Не надо. Ничего не выйдет. Это не детская игра и не квест-комната. Цена — твоя жизнь, и я не прощу себя, если из-за меня ты пострадаешь. Просто жди. Утром Слава освободит тебя. — Непрошенные слезы лились по щекам ручьями, заставляя спотыкаться на словах, но Кира упорно продолжала, словно подписывая завещание. — Я люблю тебя, Свет. Ты моя самая лучшая подруга, и ты должна жить. Даже если… — Кира судорожно вздохнула и туго облепила сложенные за спиной запястья подруги скотчем. Добавила для верности еще несколько витков.

— Рот. — Виктор был лаконичен и почти спокоен, а для убедительности подкреплял слова движением дула пистолета.

Отрезав кусок скотча, Кира развернула подругу лицом к себе и залепила сжатые от злости в узкую полоску губы. Встретилась с горящими от ненависти и слез глазами подруги и снова покачала головой: «Не надо. Нет». Светка еле слышно зарычала, и тут же Виктор толкнул ее, заставляя сделать несколько шагов вглубь темной ванной.

А затем посмотрел внимательно и веско произнес:

— Один лишний шорох отсюда — и у твоей подружки пуля в животе. Просто сиди и жди. Не будь дурой. А ты, — Виктор тихо прикрыл дверь в ванную и повернулся к Кире, — иди в кухню. Поговорим… Выпьем кофе. Как в старые добрые времена, — он криво ухмыльнулся, а затем его лицо вдруг стало каменно-серьезным. — А потом я тебя убью.

Кира двигалась словно робот — механически, плохо понимая, что делает. Руки тряслись, и стол уже украсили кучки из рассыпанных зерен и сахара, а на плите красовалась лужа от сбежавшего кофе. На полу у холодильника лежал пакет молока — Кира уронила его, когда несла обратно, а поднять Виктор не разрешил, и теперь вокруг растеклось белое озерцо.

Виктор за все это время не произнес не слова, кроме коротких «Два сахара» и «Оставь» в ответ на ее попытку поднять упавшее молоко. Он лениво помешивал кофе в чашке и пристально смотрел на замершую в противоположном углу кухни Киру. А Кира пустыми глазами смотрела на свое отражение в оконном стекле и не могла никак принять факт, что восход уже не увидит.

В реальность ее вернул недовольный голос Виктора.

— Что?.. — Ей пришлось сделать усилие, чтобы посмотреть на сидящего у окна мужчину. Совершенно обычный, как сотни работяг, которых она по утрам встречала в метро. Ничем не привлекающий внимание. Кроме черного, зловещего пистолета в руке.

— Бутеры, говорю, нарежь. Что ты за хозяйка такая?

— А вы разве ко мне в гости пришли? — Кира почувствовала, как обреченности и отчаянию на смену приходит злость.

— Рот закрой и режь! — Виктор приподнял пистолет, будто бы напоминая Кире о нем. Словно она могла забыть.

Осторожно переступив молоко, Кира подошла к холодильнику и принялась доставать продукты. В голове, еще пару минут назад пустой, словно ночное небо над городом, теснились мысли. Броситься с ножом? Плеснуть кипяток? Ударить сковородкой? От последней Кира даже нервно хихикнула, так бредово и шаблонно прозвучало это у нее в голове. Нет, она не рискнет. Пистолет зорко следит за каждым ее движением. А стальные глаза Виктора, такие же пустые, как дуло оружия, заставляют ее кровь леденеть. Нарезая ветчину, сыр и овощи Кира снова ушла в себя, и голос Виктора донесся до нее будто издалека.

— …сама виновата. Только ты. Ну что тебе стоило соврать старому хрычу. Сказала бы — да, взяла, на побрякушки не хватало, айфон хотела новый! А я бы отыгрался, вернулся и все тебе возместил!

Нож соскользнул с помидора, полоснув Киру по пальцу, и она застыла, завороженно глядя на выступившую капельку крови. Смотрела на палец — а видела, как кровь течет из ее груди. Она часто смотрела детективные сериалы, и представить это ей не составило труда. Как же жутко… Мурашки бегали по спине, шее и даже щекам, заставляя зябко поводить плечами. А рот открылся будто сам собой:

— Но ты не выиграл. Ты проиграл все.

Виктор вскочил со стула и рванулся к ней разъяренным зверем. Поскользнулся на молоке, начал падать прямо на Киру, тяжело придавливая ее, заставляя застонать от врезавшейся в тело столешницы. Она обернулась через плечо. Лицо Виктора было прямо перед ее, злые глаза смотрели прямо в глаза, а обеими руками Виктор опирался о стол по бокам от Киры.

Она не думала. Рука словно сама собой взлетела и наотмашь ударила ножом куда-то назад… Тяжесть Виктора тут же исчезла, в груди испепеляющим пожаром вспыхнула надежда…

А в следующий миг сильный удар обжег скулу и ухо, да так, что Кира упала на пол, ударилась об шкафчик и замерла, сжавшись в один молча кричащий от боли и страха комок.

Она зажмурила глаза. Пусть уже все случится. Ужас охватил ее, затапливая сознание, что никаких сил больше не оставалось терпеть и ждать…

Но Виктор не спешил. Молчал. Секунды падали словно капли раскаленного свинца на кожу.

А затем раздался тихий звон. И сразу следом — влажный шелест и щелчок. В лицо Кире брызнуло что-то теплое, будто Виктор решил вылить на нее недопитый кофе.

И снова тишина. А затем — шум. Что-то большое упало совсем рядом, задев ноги Киры, тяжко привалилось к голеням — и замерло.