Невинна и опасна, или Отбор для недотроги

Сам же Маркель, наоборот пребывал в отличном настроении, не то что с утра, когда был зол, как дьявол. Теперь, напротив, он улыбался. Амалия украдкой пару раз взглянула на него. Ей понравилась его улыбка. У такого циничного мужчины она должна была бы быть тоже циничной – узкая полоска плотно сжатых губ. Но он улыбался по-другому – тепло, словно ему и в правду нравилось слушать болтовню госпожи Бонито.

– Я как будто чувствовала, что в моё ателье скоро впорхнёт подобный мотылёк, – щебетала она, – привезла из последней поездки в восточную провинцию совершенно восхитительный отрез. Вот, Маркель, взгляни.

Госпожа Бонито сняла с одной из полок небольшой рулон ткани и, отмотав немного, приложила к Амалии.

– Бледно-розовый идеально подходит к её медным волосам. Не находишь?

Амалия всегда считала себя практичной и никогда даже головы не разворачивала в сторону подобных тканей. Настолько нежных и невесомых, что в них только на балу и можно появиться. Но тем не менее, в этот раз, она замерла как вкопанная, не в силах отвести взгляд от зеркала, в котором её отражение было чуть обёрнуто этим воздушным материалом.

– На востоке знают толк в том, как подчеркнуть женскую красоту, – подмигнула госпожа Бонито Маркелю. – А тебе, дитя моё, нравится?

Нравилось ли Амалии? Да она дышать перестала от восторга. Такая это была изысканная ткань, готовая колыхаться от малейшего дуновения ветерка. Наверно, в платье из подобного материала запросто можно почувствовать, будто паришь над полом. Разве может такое великолепие когда-нибудь стать её?

– Вот и прекрасно, – госпоже Бонито хватило молчаливого восторга, чтобы понять, что клиентка довольна. – А теперь Маркель оставь нас. У нас много работы.

– Сколько?

– Возвращайся через час-полтора.

Когда Его Высочество вышел, госпожа Бонито отложила материал на портняжный стол, скинула с плеч Амалии накидку и принялась снимать мерки, по ходу прикидывая фасон.

– Плечи мы оставим открытыми… по лифу пустим немного кружева… юбка будет пышной и воздушной…

Амалия невольно улыбалась, пытаясь свыкнуться с мыслью, что это сейчас портниха говорит о её будущем платье.

Дверной колокольчик звякнул несколько раз, оповещая, что в ателье пожаловали новые клиенты. Госпоже Бонито пришлось оторваться, чтобы встретить их. В мастерскую вплыла госпожа лет пятидесяти с двумя юными дамами, видимо, дочерьми. Вся троица с одинаковыми причёсками – белокурыми кудряшками поднятыми вверх. И очень богато одета. Амалия сразу догадалась, что это кто-то из самых высших слоёв столичного общества. Они держались важно и чопорно, и каждая по очереди смерила Амалию таким взглядом, что ей стало неуютно.

– Какая красота! – вдруг взвизгнула одна из юных дам и подбежала к портняжному столу. Схватила отрез бледно-розового материала и, приложив к себе, завертелась возле зеркала. – Да, да, да, госпожа Бонито, именно такой я и хотела! Всё, как я заказывала!

– Извините, госпожа Шарлота, но этот отрез уже зарезервирован.

Вся троица вновь покосилась на Амалию, догадываясь, кого имеет в виду хозяйка ателье.

– Как так?! – капризно скривила губки дама. – Матушка, – обратилась она к старшей из троицы, – мы же заказывали именно такую ткань для моего бального платья.

– Да, – кивнула та, – госпожа Бонито потрудитесь объяснить в чём дело.

– Я привезла под ваш заказ вот этот отрез, – хозяйка ателье сняла с полки рулон чуть поблёскивающей ткани более насыщенного розового цвета – почти сиреневого.

– Но я хочу платье из этой ткани! – прижала к груди бледно-розовый отрез белокурая дама. – Из этой и никакой другой! Я заказывала именно такую.

– Вы просили немного другую, – попыталась вразумить клиентку госпожа Бонито. – Бледно-розовый вам не пойдёт. Нужно что-то поярче, чтобы подчеркнуть цвет ваших волос.

– Но, матушка, я хочу эту!

– Мне кажется, мы достаточно хорошо вам платим, чтобы вы учитывали все наши пожелания, – фыркнула грозно старшая из дам. – Хотите, чтобы я, а заодно и все, кто прислушивается в столице к моему мнению, сменили портниху?

– Хорошо, госпожа Жильберт, – не выдержала напора хозяйка ателье, – если госпожа Амалия согласится уступить вам этот отрез, я не буду возражать.

Жильберт? Имя резануло ухо и заставило всё естество напрячься. Это совпадение или сейчас перед Амалией стоит та самая госпожа Жильберт, которая знала родителей? Она была первая в списке, с кем хотелось бы поговорить Амалии с глазу на глаз.

– Да-да, я согласна уступить, – кивнула она.

Не зря интуиция подсказывала, что Амалии никогда не стать обладательницей платья из такого изысканного материала. Но наживать врага в лице госпожи Жильберт не хотелось. Нельзя обрывать ниточки, которые могут привести к разгадке тайн, не дающих покоя с самого детства.

– А от твоего мнения ничего и не зависело, отрез всё равно достался бы мне, – скривив губы, ядовито прошептала стоящая в обнимку с рулоном юная дама.

Глава 8. Розовый пончик